События и мифы

К началу 1915 г. верховное командование кайзеровской Германии осознало, что план «блицкрига» провалился. Ни на западе, ни на востоке Германии не удалось одержать полной победы и вывести хотя бы одного противника из войны. Австро-Венгрия в кампанию 1914 г. в результате русских побед в Галиции, вообще оказалась на грани полного поражения. Исходя из этого, австро-германское верховное командование приняло решение нанести в 1915 г. сокрушительный удар по России. Верховные командования Германии и Австро-Венгрии возлагали большие надежды на предстоящее наступление. Начальник австро-венгерского генерального штаба фельдмаршал Ф. Конрад фон Хётцендорф писал в конце 1914 г. начальнику германского генштаба генералу пехоты Э. фон Фалькенгайну: быстрый успех на Восточном фронте «является решающим фактором для всей ситуации».

Относительно спокойная обстановка на западе позволяла германскому командованию приступить к подготовке масштабной операции на Восточном фронте. План немцев сводился к тому, чтобы в 1915 г. мощным ударом вывести Россию из войны, принудить её к сепаратному миру или к капитуляции, но в любом случае, уничтожить её войска. Разработкой плана руководил видный стратег генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург. Главной ударной силой германского наступления должна была стать XI-я армия генерал-полковника (с 22-го июня 1915 г. — генерал-фельдмаршала) А. фон Макензена. На Восточный фронт были переброшены немецкие свежие дивизии из Франции и Бельгии (10 пехотных и 1 кавалерийская), которые были объединены в Х-ю армию генерал-полковника Г. фон Эйхгорна и Неманскую армию генерала пехоты О. фон Бёлова. 

Русское командование на весну 1915 г. планировало новое вторжение в Восточную Пруссию и наступление через Карпаты в Венгерскую долину. Целью наступления в Карпатах было движение на Будапешт.

Между тем, положение с вооружением и с продовольствием в русской армии было тревожным. 21-го сентября 1914 г. Великий Князь Николай Николаевич писал Императору Николаю II, что ощущается острая нехватка снарядов. Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от инфантерии Н. И. Иванов был вынужден «приостановить операции на всём фронте, пока патроны не будут доведены на местных парках хотя бы до ста на орудие».

Главной причиной этого было отсутствие артиллерийских парков и недостаточная производительность русских военных заводов по производству снарядов. К тому же, военное ведомство не было готово к длительному ведению войны и не сумело обеспечить фронту бесперебойную доставку снарядов в нужном количестве.

В германской ставке хорошо знали о катастрофической нехватке снарядов в русской армии. Там так же рассчитывали, что франко-британское командование окажется «более эгоистичными чем русское», и не станет предпринимать жертвенного наступления, чтобы оттянуть на себя германские силы, как это сделала русская армия в кампанию 1914 года.

Боевые действия в Восточной Пруссии зимой 1915 г. не принесли ощутимого успеха ни одной из сторон. Зато начавшееся зимой-весной 1915 года русское наступление на Юго-Западном фронте увенчалось крупной победой. 9-го марта была захвачена австрийская крепость Перемышль, а 30-го марта русские войска перешли Карпаты и вышли в Венгерскую долину. Потери австро-венгерской армии составили 400 тыс. человек убитыми и ранеными, 348 тыс. пленными. Однако и потери русских были значительными — 200 тыс. человек убитыми и ранеными. Кроме того, в ходе карпатских боёв русская артиллерия растратила практически весь свой запас снарядов. Принимая эти обстоятельства во внимание, ставка 28-го марта отдала директиву 3-й и 8-й армиям прекратить наступление и укрепиться на западе Карпат.

В этот момент Гинденбург нанёс свой удар. Противник превосходил русские войска: в живой силе в 2 раза, в лёгкой артиллерии — в 3 раза, в тяжёлой артиллерии — в 40 раз, в пулемётах — в 2,5 раза.

План противника предусматривал нанесением фланговыми ударами из Восточной Пруссии и Галиции, прорвать оборону русской армии, окружить и уничтожить её войска в Польше. Порыв должен был быть произведён между Вислой и Карпатами в районе Горлицы, где силы русских были незначительными, так как основная их масса находилась в Карпатах. 

Вечером 18-го апреля 1915 г. на русские войска обрушился мощный огонь германских орудий. Артиллерийская подготовка немцев длилась всю ночь 18-го-19-го апреля. 

После артподготовки XI-я германская армия генерал А. фон Макензена начала наступление. 13-го мая 1915 г. тяжёлые бои развернулись возле Перемышля, который обороняли части 3-й армии и 8-й армии генерала от кавалерии А.А. Брусилова. Ставка бросала к Перемышлю всё новые подкрепления, которые истреблялись превосходящим противником. Главнокомандующий доносил Императору Николаю II, что удержание Перемышля «при отсутствии достаточной артиллерии и крайней скудости боевых припасов стало задачей весьма трудной». Вечером 21-го мая Перемышль был оставлен русской армией. 

9-го июня русские войска оставили Львов. 6-го июля русские войска отошли за Вислу. Немцы переправились через Нарев и принялись штурмовать Пулутскую позицию русских, заставив их оставить свои позиции. Противник начал наступление на Седлец.

Русское командование возлагало большие надежды на недавно построенную по последнему слову инженерной мысли крепость Новогеоргиевск, которая прикрывала переправы через Неман. Гарнизоном крепости командовал генерал от кавалерии Н.П. Бобырь. В крепости имелся полугодовой запас продовольствия и достаточно вооружения, чтобы успешно оборонять твердыню. 

14-го июля немецкая армейская группу генерала Г. фон Безелера окружила крепость и 31-го июля начала её штурм. В ходе упорных боев за форты, которые переходили из рук в руки, под ожесточённым артиллерийским огнём противника, русские были вынуждены оставить большую их часть. Посчитавший сопротивление бесполезным, генерал Бобырь ночью 6-го августа перебежал к противнику и, находясь в плену, отдал приказ крепости капитулировать. 7-го августа германские войска вошли в крепость. В плен к немцам сдалось 83 тыс. человек (в том числе 23 генерала и 2100 офицеров), неприятелю досталось 1096 крепостных и 108 полевых орудий.

17-го июля русские войска оставили Люблин. Великий Князь доложил Государю, что «в связи с общей обстановкой намечен общий отход между Вислой и Бугом». 19-го июля немцы взяли Холм. 22-го был оставлен Ивангород. Между тем, по верному замечанию генерал-лейтенанта Н. Н. Головина, «выход был только один: отвод всех армий вглубь страны, чтобы спасти их от окончательного разгрома. Но русская ставка очень долго не могла на это решиться». Наконец, 22-го июня Великий Князь Николай Николаевич отдал приказ войскам очистить Царство Польское, чтобы избежать общего окружения. 23-го июля германская кавалерия вступила в Варшаву.

28-го июля немецкий ударный корпус генерала К. Лицмана начал штурм русского укрепленного района — Ковно. В разгар боев комендант ковенской крепости генерал от кавалерии В.Н. Григорьев бежал с поля боя, «отправился за подкреплениями». Великий князь Николай Николаевич доносил: «Бывший гарнизон в беспорядке отступает. Приказал генерала Григорьева арестовать, судить полевым судом». Двинский военно-окружной суд приговорил Григорьева к ссылке на каторжные работы на 15 лет. 

К середине августа все Царство Польское было отдано противнику, а с падением Брест-Литовска началась сдача Литвы. 4-го августа пали Ковель и Владимир-Волынский, 8-го августа — Гродно. Вся линия Неман — Буг развалилась. 

В этот момент, стратегия Великого Князя «Ни шагу назад!» была заменена на стратегию бездумного отступления, якобы по примеру 1812 г. 

Летняя кампания имела для России тяжёлые последствия. Как писал историк А. А. Керсновский: «Потери этой злополучной кампании можно было пополнить, но их нельзя было заменить». Британский военный агент в Петрограде подполковник А. Нокс доносил в Лондон: «Силы русской армии велики только на бумаге. К несчастью действительная сила составляет лишь одну треть штатной».

Император Николай II понимал, что Великий Князь не справляется с возложенной на него задачей. Это же понимали многие военные, члены правительства и депутаты Государственной думы. Председатель Государственной думы М.В. Родзянко писал о царящих в Ставке «нераспорядительности, отсутствии плана», приведших к «отступлению, граничащему с бегством» и признавал, что «вера в в. к. Николая Николаевича стала колебаться». Октябрист Н. В. Савич считал, что «перемены в высшем командовании становились желательными, необходимыми, если мы вообще хотели продолжать войну». 

Сам Великий Князь Николай Николаевич был настолько потерян и деморализован, что просил царя сместить его с высокого поста. «Бедный Н., — писал Николай II императрице Александре Фёдоровне в письме от 11-го мая 1915 г., — плакал в моём кабинете и даже спросил, не хочу ли я его заменить более способным человеком».

Однако это письмо, доложенное царю А.В. Кривошеиным 3-го августа, не оказало никакого влияния на уже принятое Николаем II решение. После падения Варшавы император решил «бесповоротно, стать самому во главе армии».^. Причиной принятия этого решения, стала угроза военного поражения и неспособность ставки Великого Князя Николая Николаевича его предотвратить. Своё решение Николай II принял «без всякого давления со стороны Распутина или Государыни». Дворцовый комендант генерал В.Н. Воейков считал, что решение Царя лично возглавить армию объясняется, помимо прочего, личными качествами императора, его «благородством и самоотверженностью». Примечательно, что решение возглавить армию созрело у Николая II в церкви, во время литургии. 

Стремление возглавить верховное главнокомандование присутствовало у Императора Николая II ещё до начала Мировой войны. Бывший военный министр генерал А.Ф. Редигер вспоминал, что «по первоначальным предположениям, бывшим до объявления войны, верховным главнокомандующим должен был стать сам государь». Николай II говорил, что не останется в тылу, а непременно будет сам командовать армиями. Стремление Государя объяснялось не тем, что он «считал себя полководцем, а потому что, по его убеждению, при этом устранялись многие затруднения и трения».

Однако, когда с началом войны Николай II выразил желание самому встать во главе войск, он встретил решительное возражение всех министров. Они доказывали Императору, что все возможные неудачи свалятся на него как на главного виновника. Министры указывали также на опасность отсутствия носителя верховной власти в столице — политическом центре империи. Летом 1914 г. Николай II был вынужден согласиться с доводами своих министров и генералов. На должность верховного главнокомандующего императорским указом был назначен Великий Князь Николай Николаевич, однако, Николай II оговорился, что делает это временно до тех пор, пока сам не вступит в командование вооружёнными силами.

В результате из-за непринятия Государем главнокомандования, возникла раздвоенность власти, которая при амбициях Великого Князя Николая Николаевича в 1915 г. привела к политическому кризису. Опасность этой раздвоенности отмечал в 1915 г. генерал Ф.Ф. Палицын, который говорил, что «Государь — верховный, ничто не может быть кроме него».

Николай II считал, что, занимая пост Верховного главнокомандующего, он сможет возродить, усилить личную преданность ему генералитета, офицерства и простых солдат. Отстранение Великого Князя от должности верховного главнокомандующего и удаление его из Ставки были осуществлены царём в условиях строжайшей секретности. До самого последнего момента Николай II не сообщал своему дяде о принятом решении. Этот факт говорит о том, что Царь не был уверен в том, какие ответные шаги предпримет Великий Князь. 

16-го августа Государь известил о своём решении В.Н. Воейкова. На опасения Воейкова об опасности предпринимаемо им шага, Царь заявил, что он твёрдо решил возглавить армию «с одной стороны, из-за неудачных действий и распоряжений великого князя на фронте, а с другой — из-за участившихся случаев его вмешательства в дела внутреннего управления».

Великий Князь Андрей Владимирович свидетельствовал, что в разговоре с Великой Княгиней Марией Павловной Николай II высказывал сожаление, что летом 1914 г. дал себя уговорить не принимать командования. Император коснулся тех тяжёлых военных ошибок, которые совершает великий князь, сказав, что «чёрная армия» сделала «много ошибок. Я им дал свежие силы, а мне сдали что?” Что он хотел сказать под словом “чёрная армия”, осталось тайной».

По некоторым свидетельствам, Николай II назвал генералов ставки «мерзавцами», которые гонят солдат в бой без сапог и ружей.

Мария Павловна почувствовала в словах Николая II чувство глубокой горечи к своему дяде-главнокомандующему и сделала вывод: «Что-то произошло между ними, и произошло что-то нехорошее».

Николай Николаевич был уверен, что принятие царём командования будет чисто формальным и не изменит фактического управления войсками в руках Великого Князя. 19-го августа, основываясь на приказе Государя, Великий Князь Николай Николаевич издал приказ о смене штаба, в котором генералу Н.Н. Янушкевичу предписывалось сдать дела генералу М.В. Алексееву. Эти назначения были встречены в Государственной думе и в обществе «с чувством глубокого удовлетворения. Говорили, что наконец-то энергичный великий князь, главнокомандующий, будет иметь около себя умудрённого большим военным опытом советника в лице генерала Алексеева».

То есть, ещё 19-го августа решение Царя встать во главе армии, не было обнародовано. Только 20-го августа Николай II приказал военному министру генералу от инфантерии А.А. Поливанову ехать в Могилёв и отвезти своё личное послание Великому Князю с объявлением о грядущем смещении. 21-го августа Поливанов выполнил приказ Императора. 

23-го августа 1915 г. Императорский поезд остановился в одной версте от города Могилёва, которому и суждено было стать местом ставки Верховного Главнокомандующего Императора Николая II. Возле Могилёва состоялась встреча с Великим Князем Николаем Николаевичем, которая, по словам Государя, «обошлась хорошо». Генерал А.И. Спиридович писал, что отставкой Великого Князя «был предупреждён государственный переворот, предотвращена государственная катастрофа».

Таким образом, став во главе вооружённых сил, Император Николай II выполнил важную задачу: он стабилизировал ситуацию в верховном командовании, сосредоточив его в одних руках.