События и мифы

• Общая характеристика преступного мира в России начала ХХ века

Капитализация российского общества в конце XIX столетия не могла не привести к росту преступности в Российской империи. Правда в основном, этот рост преступности был за счёт посягательств на частную собственность и имущество быстро богатеющих подданных, а также подлогов и финансовых махинаций.

В начале XX века в России возникают сформировавшиеся центры преступности. Прежде всего, это крупные города: Санкт-Петербург, Москва, Киев, Одесса, Ростов. В Санкт-Петербурге в начале XX века были сильно развиты уличная преступность, проституция. Как столица государства, город притягателен для всех видов мошенников. Одесса, как портовый город стал центром контрабандистов, воров, налётчиков. Ростов, находившийся в центре «казачьих» земель, привлекателен для беглых преступников, что предопределило жёсткую насильственную направленность преступлений. Тогда же возникает поговорка «Ростов – папа, Одесса – мама».

Сама преступность постепенно меняет свой характер, приобретая черты организованных сообществ. Складывается криминальная иерархия.

Из преступного мира выделяются бродяги-попрошайки – «Иваны, родства не помнящие». Название «родства не помнящие» обозначало данную группу как изгоев общества. Разрыв с семьей, обществом становился критерием, по которому определяется принадлежность к клану (братству, корпорации) преступников. Эта категория выполняла своего рода, идеологическую функцию. Когда «бродяги» попадали в руки полиции их «классическим» ответом на вопросы об анкетных данных становится «не помню». 

Считалось, что настоящий преступник может вести только такой – кочевой образ жизни, без дома, без семьи, не сотрудничая с государством и ни в коем случае не работая. Подобная идеология позже ляжет в основу воровского закона преступного мира в Советской России.

Бродяги никогда не были самыми преуспевающими преступниками, однако, всегда пользовались уважением «коллег», а слово «бродяга» имеет дополнительное значение – друг, приятель. 

Авторитетные воры назывались «Иванами». Следует сказать, что слово «вор» до революции как правило, означало именно первоначальный смысл этого слова, а не вообще преступника, каким оно станет в советское время. Именно вор, то есть похититель чужого имущества, считался в дореволюционном преступном мире наиболее почитаемым человеком. Убийцы, грабители, разбойники являлись наименее уважаемой категорией в преступном мире. Профессиональные воры были самой многочисленной группой преступного мира. Всего насчитывалось около 30 воровских специальностей. Наиболее высоко в иерархии стояли воры, чьё ремесло было связано с «техническими навыками». Древнейшая воровская специальность – карманник. Одних только специализаций карманников (по месту совершения краж: транспорт, улица, базар; по предпочитаемым карманам: боковой, внутренний, задний) насчитывалось десятки. Воры-карманники, совершавшие «гастроли» за рубеж («марвихеры») считались элитой этой специальности.

Воры также делились на «урок» и «оребурок» (крупных и мелких преступников). Рецидивисты объединялись в преступные сообщества («малины»), в каждом из которых консолидировалась определенная разновидность («масть») профессиональных преступников — карманные воры («ерши»), магазинные воры («городушники»), взломщики сейфов («медвежатники»), мошенники, использующие фальшивые украшения («фармазонщики»), карточные шулера и т. п. Такие объединения имели главаря («пахана»), делились на мелкие группы («братства») по два — пять человек для непосредственного совершения преступлений. 

В «малинах» устанавливались определенные неформальные нормы поведения, однако они не выходили за рамки данной микрогруппы. Нами не обнаружено случаев, когда бы блатные «законы» действовали на территории всей страны и были бы обязательны для какой-либо группировки преступников.

Высоким статусом в преступном мире обладали «медвежатники» и «шниферы» – взломщики (первые взламывали или взрывали, вторые подбирали коды и ключи). Продолжали совершенствовать своё ремесло конокрады. Однако эта группа воров всегда считалась отверженной. Вероятно, это связано с жестокими расправами над конокрадами в случае их поимки, так как лошадь была одним из главных и дорогих «сельскохозяйственных орудий». Кроме того, конокрадство всегда считалось «цыганской специальностью». Цыгане представляют собой этническую группу, отделенную от большинства других социальных общностей собственными нормами, ценностями, потребностями, культурой, языком. С одной стороны, эти причины формировали крайне негативное отношение к цыганам-преступникам. С другой стороны, в обществе распространено мнение, что цыгане вообще – все преступники (воры, мошенники и т.п.). Далее шли все остальные «воровские специальности».

Мошенники и фальшивомонетчики относились к интеллектуальной элите, «интеллигенции» преступного мира. Мошеннические операции с векселями, акциями и другими ценными бумагами, направленные на обман государства, а иногда и частных лиц, требовали чёткой разработки и виртуозного исполнения. Мошенники занимались подделкой драгоценных камней («фармазонщики»), совершали обман на размене («менялы»), существовали брачные аферисты, лже-благотоворители и др. Особым искусством было фальшивомонетничество. «Базманщики» часто были талантливыми художниками, гравёрами. К тому же, чтобы заниматься этим промыслом требовалось немалое мужество – наказания за подделку денег всегда были одними из самых жестоких. 

Необходимо отметить, что дореволюционная преступность в определённой мере считалась с нравственными законами православной империи. Жизнь человека всегда считалась Даром Божьим, и совершить убийство разрешалось только в самом крайнем случае (защита близких или своей жизни, достоинства). 

Грабители — наиболее опасная, хотя и малочисленная группа преступников, специализирующихся на насильственном завладении имуществом (в уголовной среде они назывались «громилами»). Убийства ими чаще совершались при разбоях в помещениях (квартиры, лавки). Орудия преступления были самыми разнообразными (кистень, топор, веревка), однако в начале XX века, по свидетельству В. Лебедева, среди «громил» (не только) получили распространение финские ножи.

Региональные и локальные преступные сообщества имели свои «общаки», «котлы» (общие кассы). В «общак» отчислялся процент прибыли от преступной деятельности сообразно представлениям преступников о порядочности и благотворительности. Деньги «общака» расходовались на содержание семей преступников, находящихся в заключении, самих арестантов («грев»), развитие преступной деятельности и т.п. Хранителями «общаков» были для выбранные этого лица. В преступном мире сложился свой язык – «феня». Название – «феня» - восходит к «офене», «офенскому» языку бродячих торговцев-коробейников ХIХ века. Одной из причин, подтолкнувших офеней к созданию тайного языка, была необходимость обеспечить свою безопасность. Посторонний не должен был знать, где они берут свой товар, сколько чего торговец несёт с собой, куда и какими путями направляется, сколько денег выручил. Многие слова перекочевали из «офенского» языка в жаргон преступников. Жаргон не был общероссийским. Региональные жаргоны значительно отличалось. Тогда же появляется система стигматизации – татуировки.

По данным, приведенным Е. Н. Тарновским, преступления совершали в основном мужчины (это же мы видим и из отчетов полиции). Удельный вес женщин в целом не превышал 12% и по видам преступлений распределялся следующим образом: в кражах их принимало участие 8,7%; убийствах супруга или родственников — 39,3%; детоубийстве — 98,3%. Таким образом, корыстные преступления не были характерны для женской преступности в России.

В среднем за год полиция С.-Петербурга задерживала профессиональных бродяг до 200—300 человек; лиц без определенного места жительства и работы — до 20 тыс.; воров — свыше 1000 (из них четвертая часть ранее подвергалась судимости); нищих — до 19—20 тыс. человек. Если среди них и не было профессионалов высокой квалификации, то все же бесспорен был тот факт, что они существовали за счет противоправного занятия (бродяжничество и нищенство являлись преступлениями).

Кроме того, в антропометрическом отделении С.-Петербургской полиции на начало XX века хранилось учетных карточек на столичных преступников — 47437 единиц и на провинциальных — 10453.

Общая картина роста преступности в России в начале ХХ века видна из следующей таблицы:

• Судебная реформа Императора Николая II.

Как отмечает доктор ист. н. С.В. Куликов: «На долю Николая II выпало завершить, как и в случае с аграрной реформой, судебную реформу Александра II». Судебная реформа была одна из самых значительных реформ Царя-Освободителя. Однако её реализация растянулась на 35 лет, в течение которых судебные уставы были приспособлены к существующему государственно-политическому строю Российской империи. Сибирь являлась одним из последних регионов, на которые было распространено действие судебных уставов 1864 г. В декабре 1895 г. на Всеподданнейшем докладе министра юстиции Н.В. Муравьева Император Николай II написал: «Дай Бог, чтобы Сибирь через два года получила столь необходимое ей правосудие, наравне с остальной Россией». К середине 1899 г. пожелание Царя было исполнено, и к началу XX в. новые Судебные уставы стали действовать на всей территории империи. 1 июля 1899 г. в рескрипте на имя Н.В. Муравьёва Государь указывал: «По вступлении Моем на престол, Я обратил особое внимание на необходимость распространения области применения Судебных уставов Императора Александра II, дабы во всех, даже самых отдаленных местностях России действовало скорое, беспристрастное и близкое к народу правосудие. Сегодня, когда за введением Судебных уставов в северо-восточных уездах Вологодской губернии, на пространстве России нет уже более местности, которая бы не пользовалась благами присущих сим Уставам вечных начал правды, милости и равенства всех перед законом, Я с чувством живейшего удовольствия выражаю вам душевную Мою признательность за оказанное вами многополезное сотрудничество». 

Николай II много содействовал постепенной гуманизации пенитенциарной системы, передав в 1895 г. Главное тюремное управление из МВД в ведение Министерства юстиции. В 1899 г. Император особо благодарил начальника Главного тюремного управления А.П. Саломона «за гуманное отношение» к арестованным студентам, участвовавшим в студенческих беспорядках в Петербурге. 10 июня 1900 г. Царь отменил ссылку в Сибирь, 6 декабря 1901 г. — телесные наказания для ссыльных. 

22 марта 1903 г. Николай II утвердил новое Уголовное уложение, которое отличалось научностью и высоким уровнем юридической техники. В разработке уложения принял непосредственное участие выдающийся русский учёный-правовед профессор Н.С. Таганцев. Уложение 1903 г. отличалось краткостью: в нем насчитывалось 687 статей, 72 из которых представляли Общую часть. 

В Уложении давалось определение преступного деяния, классификация степеней тяжести преступления, впервые в российском законодательстве было введено понятие о возрастной невменяемости, необходимой обороны, «негодного покушения». Смертная казнь не могла быть применена к лицам, не достигшим 21 года или достигшим 70 лет. Также законодатель вводил запрет на занятие государственной должности, для лиц, осужденных к каторге, ссылке или заключению в исправительном доме. Несовершеннолетние осужденные, от 14 до 17 лет, содержались в общих тюрьмах, но отдельно от взрослых. Вводилось уголовное наказание не только женщине за совершение аборта, но и врачу, произведшему его. Особо выделялись преступления в отношении Веры и Церкви (богохульство, святотатство, пребывание в опасных еретических сектах и т.д.). 

Уложение 1903 г. имело все признаки современного уголовного законодательства. Характер и техника нормативных установлений Уложения оказались таковы, что несмотря на смену общественно-политического строя в 1917 году, они не утратили актуальности и оказали существенное влияние на содержание нормативных актов советского периода. Уложение состояло в окончательной редакции состояло из 37 глав, включавших в себя 687 статей. Была введена общая часть, дающая понятия о преступлении, наказании, области действия уголовного закона, формах вины, субъекте преступления, обстоятельствах, исключающих преступность деяния (понятие невменяемости) и других институтах, основная суть которых не изменилась и до настоящего времени.

Преступления были распределены по группам. К первой группе относились преступные деяния против священной особы Государя Императора и представителей власти, а также направленные против государства, его безопасности и жизнедеятельности. Ко второй группе относились преступления направленные против жизни общества, прежде всего против Церкви и семьи. К третьей группе относились преступления, направленные против личности и имущества частных лиц.

Возраст наступления уголовной ответственности был определён в десять лет. Кроме того, законодателем предусмотрено не вменение в вину совершенного подростком моложе семнадцати лет деяния при неспособности «понимать свойства и значение им совершаемого или руководить своими поступками» (ст. 41). Подростки в этом возрасте, в соответствии с законом, при совершении ими тяжких преступлений должны, как правило, отбывать наказание в специальных воспитательно-исправительных заведениях. Несовершеннолетние женского пола могут отдаваться для исправления в женские монастыри.

Основными видами наказаний по Уложению были: смертная казнь, каторга, ссылка на поселение, заключение в исправительном доме, заключение в тюрьме, арест и денежная пеня (штраф).

Преступные деяния подразделялись на тяжкие преступления, преступления и проступки. Тяжкими преступлениями закон называл деяния, за которые в качестве высшего наказания определены смертная казнь, каторга или ссылка на поселение, преступлениями – те, за которые определены заключение в исправительном доме, крепости или тюрьме. Проступком называлось деяние, наказуемое арестом или денежной пеней.

Смертная казнь предусматривалась только за тяжкие политические преступления, но не за уголовные. За тяжкие уголовные деяния была предусмотрена бессрочная каторга.

Смертная казнь применялась за насильственное посягательство на изменение в России образа правления, посягательство на жизнь члена императорского дома, шпионство и т.д. Статья 99 Уголовного Уложения предусматривала абсолютную санкцию в виде смертной казни за посягательство «вообще на неприкосновенность священной особы царствующего Императора, Императрицы или Наследника престола»; заключением в крепость наказывалось оскорбление памяти усопших царственных особ.

Смертная казнь совершалась через повешение (по военно-уголовным законам — повешение или расстрел), непублично. Перед совершением казни к осужденному приглашали духовное лицо, которое должно было сопровождать его на место казни и оставалось при нем до исполнения приговора. Смертной казни не подвергались несовершеннолетние до 21 года и престарелые старше 70 лет, а также женщины, но на последних это положение не распространялось при совершении преступления, предусмотренного ст. 99 Уложения (посягательство на неприкосновенность Императора и членов Императорского Дома). 

Ссылка на каторжные работы могла быть бессрочной или назначалась на срок от четырех до пятнадцати лет. Ссылка на поселение была бессрочной. Срок заключения в исправительном доме – от одного года и шести месяцев до шести лет. При этом предусматривалось первоначальное содержание в одиночном заключении от трёх до шести месяцев, обязательное привлечение к работам. Срок заключения в крепости – от двух недель до шести лет, с содержанием в общей камере.

Каторга была особым наказанием за особо тяжкие преступления. В конце XIX — начале ХХ веков осуждённые на каторжные работы помещались особые в каторжные тюрьмы, которые почти не отличались от тюрем обычных. После отсидки в каторжной тюрьме заключенные освобождались, но направлялись в Сибирь на поселение. В связи с освоением острова Сахалин, губернатору Восточной Сибири предписано было высылать туда людей для работы по прокладке дорог, по устройству портов, сооружению домов, мостов, для труда на каменноугольных копях и пр. 

Осуждённые на каторжные работы делились на три разряда: 

1. Осужденные без срока или на время свыше 12 лет именовались каторжными первого разряда. 

2. От 8 до 12 лет - каторжные второго разряда. 

3. От 4 до 8 лет - каторжные третьего разряда. 

При поступлении в работы все каторжные зачислялись в разряд испытуемых и содержались в острогах. Бессрочные — в ножных и ручных кандалах, срочные — только в ножных. Мужчинам выбривалось полголовы. На подземные работы по добыванию руд могли направляться лишь каторжные первого разряда. В случае, если на эти работы отправлялись каторжные второго и третьего разрядов, им каждый год работ засчитывается за 1 1/2 года.

При удовлетворительном поведении испытуемые переводились в отряд исправляющихся, которые содержались без оков и занимались более легкой работой отдельно от испытуемых. 

Единственное исключение касалось только отцеубийц и матереубийц, которые никогда в отряд исправляющихся не переводились. 

Затем исправляющиеся начинали пользоваться правом жить не в остроге, могли себе построить собственный дом, для чего им отпускался лес и строиматериалы. Им возвращались деньги, отобранные при ссылке, и разрешалось вступить в брак. Если каторжанин работал без взысканий, то десять месяцев срока ему засчитывались за год. 

Каждому арестанту полагалось по фунту мяса летом и по 3/4 фунта в прочее время, 1/4 фунта крупы. Они ели и щи, и картофель, и лук, но на собственные заработанные деньги. 

Каждая арестантская артель выбирала себе старосту. В его руках находились общие деньги (общак), он распределял съестные припасы между заключенными, отвечал за все проступки своих товарищей перед начальством. Лишить звания старосты начальство без согласия артели не имело права. В старосты чаще всего выбирался старый опытный арестант, который знал все тюремные законы. 

По закону начала XX в. в Сибирь на каторгу ссылались лишь сибирские уроженцы, осужденные же из Европейской России, ссылались преимущественно на Сахалин, где работали в каменноугольных шахтах, на строительстве дорог, мостов, рубке леса и т. п. По данным за 1898, на Сахалине числилось ссыльнокаторжных и поселенцев, отбывших наказание, 16 038 мужчин и 3516 женщин.

Наиболее знаменитая в Сибири была — Нерчинская каторга, предназначенная для политических преступников. 

Однако к моменту вступления на престол Императора Николая II каторга перестала быть тяжёлым наказанием, так как правительству не удавалось создать суровых условий для каторжников (если не считать регулярных телесных наказаний за неуважительное отношение к начальству). Кроме того, каторжане не выполняли и другой важной функции: освоение новых заселяемых территорий. 

Осуждение к смертной казни, каторге, ссылке на поселение сопровождалось лишением прав состояния. Лишение этих прав состояло: для дворян – в потере дворянства, для духовенства – в потере духовного сана и звания, для остальных подданных – в утрате прав и преимуществ своего состояния. Так, почетные граждане и купцы, оставаясь при своих званиях, утрачивали права и преимущества, дарованные почетному гражданству и купечеству. Присуждение к заключению в исправительном доме также сопровождалось лишением прав состояния, но только для дворян, лиц духовного звания, почетных граждан и купцов. Для них же этой мерой сопровождалось и присуждение к тюремному заключению при совершении особо означенных законом преступлений (например, при осуждении за участие в шайке – ст. 279).

Среди преступлений против Веры была предусмотрена уголовная ответственность за богохульство, караемое ссылкой на каторжные работы или на поселение, совращение христианина в нехристианскую веру, а также православного в иное христианское вероисповедание, наказываемое заключением в исправительном доме или в крепости.

Введена уголовная ответственность за поношение признанного в России нехристианского вероисповедания (ст. 76), за похищение или поругание действием умершего, как преданного, так и не преданного земле. Это преступление карается заключением в исправительный дом на срок до трех лет. Ответственность усиливается, если над умершим учинено оскорбляющее нравственность действие (ст. 79). Сохранено наказание арестом виновного в погребении христианина без христианского обряда. Отменена уголовная ответственность за публичное оказательство раскола, за сооружение раскольнических скитов.

Уложение содержало специальную главу о непотребстве, в которую были включены уголовно-наказуемые виды сводничества для непотребства, кровосмешение и др. В понятие «непотребства», за которое следовало уголовное наказание, входили следующие виды преступлений: (любострастные действия, прелюбодеяния, кровосмешение), а также деяний, непосредственно не связанных с удовлетворением половой страсти (сводничество, потворство, склонение к непотребству, притоносодержание). 

Ответственность за мужеложство было предусмотрено статьёй 995 Уголовного уложения: «Изобличенный в противоестественном пороке мужеложства подвергается за сие: лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и отдаче в исправительные арестантские отделения на время от четырех до пяти лет. Сверх того, если он христианин, то предается церковному покаянию по распоряжению своего духовного начальства».

Уложение предусматривало уголовную ответственность за аборты. Причём ответственность существовала не только для женщины, искусственно прерывающую беременность, но и для врача, совершающего аборт. «Мать, виновная в умерщвлении своего плода, наказывается заключением в исправительный дом не свыше трёх лет, врач от 1,5 до 6 лет». Впрочем, аборты строго по жизненным показаниям (угроза смерти матери, внематочная беременность и т.д.) были разрешены.

В Уложении были названы и случаи неосторожного повреждения имущества, влекущего за собой наказание. Так, ст.ст.565-568 была предусмотрена ответственность за неосторожное повреждение телеграфа, телефона, железнодорожного пути, парохода и др. При этом, в соответствии со ст. 569, не почитались преступными неосторожные деяния, предусмотренные ст.ст.565-568, если самим виновным или по его указанию были устранены опасные последствия, или в самом начале было прекращено действие огня, взрыва или потоплении.

В Уголовном уложении 1903 года детальную разработку получили должностные преступления, в том числе самое опасное среди них – взяточничество. По Уложению о наказаниях уголовных и исправительных понятие взяточничества слагалось из трех деяний: мздоимства, лихоимства и вымогательства.

Сыскная полиция Российской империи

На переднем крае борьбы с преступностью была сыскная полиция (или уголовный сыск). На сыскные отделения возлагались задачи по ведению дознания о совершенных преступлениях, сбору улик (доказательств), поиску лиц, причастных к совершению расследуемого преступления, ведение агентурной работы в преступной среде. Каждый полицейский надзиратель имел штат агентов-осведомителей, и от качества агентуры зависели результаты работы сотрудника.

Кроме того, на уголовно-сыскную полицию возлагались обязанности по ведению разного рода учетов — оперативно-справочных карточек, дактилоскопических картотек, иных учетов. По требованию судебных следователей сыщики выполняли отдельные мероприятия.

Сыскная полиция действовала на основе юридических норм, изданных для общей полиции.

9 августа 1910 года вышла «Инструкция чинам сыскных отделений». В инструкции было отмечено, что «основной целью деятельности сыскных отделений является негласное расследование и производство дознаний в целях предупреждения и пресечения, раскрытия и преследования преступных деяний общеуголовного характера, путём систематического надзора преступными и порочными элементами, используя негласную агентуру и наружное наблюдение».

Применение сыщиками огнестрельного оружия строго регламентировалось «Правилами употребления полицейскими чинами оружия». Огнестрельное оружие применялось только в пяти случаях:

для отражения вооруженного нападения на служащего полиции; 

для отражения нападения (даже не вооруженного) сделанного одним или даже несколькими лицами, когда иное средство защиты было невозможно; 

при задержании преступника, когда он мог препятствовать указанными выше насильственными действиями или, когда невозможно было его преследовать; 

при преследовании арестанта, бежавшего из тюрьмы или из-под стражи, когда он своими действиями противился задержанию или его невозможно было настичь. 

Если сравнить эти правила с современными, то можно заметить, что они, практически, не изменились за полторы сотни лет. 

Структурно уголовный сыск входил в Департамент полиции Министерства внутренних дел Российской империи. По горизонтали сыскные отделения входили в состав полицейских участков. 

личному сыску относится комплекс мероприятий, которые сыщик осуществляет непосредственно сам, лично.

Поиск являлся одним из основных методов личного сыска. При обнаружении следов преступления (поступлении заявления), сыщик приступал к исследованию обстоятельств, вещей и предметов, непосредственно связанных с событием преступления, опрашивал очевидцев, принимал меры к установлению лиц, причастных к совершению преступления, проводил иные возможные физические мероприятия по раскрытию преступления. Поиск, как правило, применялся на первых этапах расследования, в первые часы, как сейчас говорят «по горячим следам». Однако это не говорит о том, что непосредственный поиск не применялся позже, на протяжении всего периода расследования.

Наружное наблюдение было скрытым, тайным мероприятием. Сыщики, проводившие наружное наблюдение тщательно скрывались сами, либо, если невозможно было скрыться, тщательно маскировали само мероприятие, дабы не дать основания преступнику догадаться, что за ним следят. В противном случае цель наружного наблюдения будет не достигнута. В конце XIX века, в сыскной полиции и охранном отделении ввели специальную должность для сотрудников, которые занимались только наружным наблюдением — филёр.

В обязанности филёра входил также сбор информации об интересующих полицию лицах.

Наиболее квалифицированный, требующий от сыщика высокой профессиональной подготовки, хладнокровия, выдержки, способности ориентироваться в сложной обстановке и мгновенно принимать единственно правильное решение, чрезвычайно опасный метод получения информации и розыска преступников является внедрение зашифрованного сыщика в преступную среду. Сотрудник полиции, как правило из сыскного отделения, обслуживающего другие районы, маскировался под уголовника, бродягу, скупщика краденого и т.п., при необходимости ему готовили документы на вымышленное лицо, ему готовили легенду (выдуманную историю, связанную с биографией) и в под благовидным предлогом готовили к контакту с одним или несколькими лицами из криминогенной среды, с помощью которых (разумеется без их ведома) и происходило, собственно, внедрение. Подобные мероприятия, в виду чрезвычайной опасности для исполнителя, тщательно готовились. Сыщик, внедренный в банду, ни когда не работал один. Всегда назначались сотрудники, которые обеспечивали ему прикрытие, связь, выход из разработки в случае провала.

Задача любой полиции в ходе раскрытия преступления — получение информации т— кто совершил преступление, где похищенное имущество, где скрывается преступник. В таких условиях одним из основных источников получения информации являются сообщения осведомителей. Впервые в российской практике понятие агент появилось в конце XIX века в охранных и сыскных отделениях. Агентом именовали тайного осведомителя, являющегося членом преступного мира или подпольной организации. Информация агентами предоставлялась на условиях конфиденциальности и, зачастую, за вознаграждение. Каждый сыщик имел свою агентуру, подбирая её по своему усмотрению, в соответствии со своим опытом и авторитетом в преступном мире. Вор быстрее и охотнее шёл на сотрудничество со старым, опытным, авторитетным сыщиком, чем с молодым, неопытным.

В части использования технических средств, российский уголовный сыск на рубеже веков среди полицейских организаций мира занимал одно из лидирующих мест. К 1913 году входила в пятерку самых развитых стран мира. Это позволяло русской полиции в своей работе использовать наиболее передовые достижения того времени в науке и технике. На эти цели из казны выделялись достаточно большие средства.

В каждом сыскном отделении велись разного рода картотеки: лица, состоящие под гласным административным надзором, освободившиеся из тюрем, проститутки, содержатели притонов, скупщики краденого. Картотеки помогали хранить всю полученную информацию, отслеживать преступную деятельность уголовников, их связи, места пребывания, почерк, характер преступной деятельности.

Использование идентификации личности по следам пальцев рук уголовный сыск России начал применять одним из первых в мире. У всех, когда-либо задержанных лиц, в обязательном порядке, отбирались образцы отпечатков пальцев рук, которые позже хранились в специальных дактилоскопических картотеках. В ходе осмотра места преступления, сотрудник путём осмотра, отыскивал отпечатки пальцев рук, вероятно, оставленные преступником, и позже в участке их сравнивали с имеющимися в картотеке. Даже если в картотеке таковых не находилось, всегда было можно сравнить их с отпечатками пальцев подозреваемых.

Все задержанные и освободившиеся из тюрем в обязательном порядке фотографировались. Знаменитая линейка и положение «фас-профиль» появились впервые в сыскных отделениях. Позже этот опыт переняли охранные отделения. Кроме того, фотография использовалась в ходе осмотра места происшествия по тяжким преступлениям. Детальным образом должна была быть запечатлена обстановка и отдельные предметы, имевшие отношение к делу. В дальнейшем, совместно с протоколом осмотра, такие фотографии могли служить доказательством в суде. 

Неоценимую помощь сыскной полиции оказывали городовые. Круг обязанностей городовых был чрезвычайно широк. Наряду с патрулированием и постовой службой они участвовали в задержании преступников, сажали на пролетки извозчиков подобранных пьяных, инспектировали вместе с врачами публичные дома и т.д. Конные городовые выезжали по особым вызовам в места большого скопления народа во время митингов и демонстраций, проезда членов царствующей фамилии. Одеты были полицейские городовые зимой в черные суконные шинели с барашковым воротником и круглой шапкой, а летом носили мундир и фуражку. Среднегодовая зарплата старших городовых в среднем составляла 300 руб., младших 240 руб., что примерно соответствовало среднегодовой зарплате рабочего.

Другими надёжными помощниками уголовного сыска были дворники и швейцары. 29 октября 1902 г при сыскной полиции был организован стол о дворниках и швейцарах. Он находился в помещении стола привода и действовал на основании утвержденных градоначальником прав ил регистрации и контроля дворников, швейцаров и сторожей. Здесь же собирались сведения о наличии судимостей служащих питейных заведений и извозчиков.

Назначение этого стола заключалось в учете дворников, швейцаров и сторожей, служащих в черте Санкт-Петербургской городской полиции и сосредоточении следующих сведений: о нравственности и служебных качествах, о налагаемых за различные нарушения взысканиях, об отстранении лиц, не соответствующих своему назначению, о замеченных в грубом обращении и неисполнении или нерадивом исполнении служебных обязанностей.

Главной целью этого стола являлось недопущение на должности дворников, швейцаров и сторожей, которые являлись хранителями личной и имущественной безопасности жителей города, а также ближайшими помощниками полиции - лиц порочных. Стол о дворниках находился под наблюдением заведующего столом привода.

Благодаря деятельности в структуре сыскной полиции данного стола, резко сократилось количество преступлений, совершенных прислугой в частных домах, а в лице дворников, сторожей и швейцаров полиция имела надежных помощников. Для них даже разрабатывались специальные полицейские инструкции, регламентирующие их обязанности в данном вопросе. Так, например, в одной из инструкций 80-х гг. XIX в. указывалось, что «дворник обязан знать в лицо всех жильцов, живущих в доме,... наблюдать, чтобы никто из жильцов не укрывал у себя незаявленых полиции людей, и тотчас доводить до сведения местного участкового пристава о каждом укрывающемся или ночующим в доме лице, не принадлежащем к числу домовых жильцов».

О сотрудниках царского уголовного сыска в свое время ходили легенды. Сотрудники имели высочайший профессионализм, в борьбе с преступностью проявляли мужество, смекалку, находчивость. Одним из самых лучших уголовных сысков России были Московский, Петербургский, Киевский и Одесский. Одесскому отделению уголовного сыска нашлось место в своеобразном песенном фольклоре блатного мира начала XX века, позже именованного «шансоном».

Одной из самых выдающихся фигур русского сыска был глава Московской сыскной полиции Аркадий Францевич Кошко. А. Ф. Кошко возглавил Московскую сыскную полицию в 1908 году. В тот период в Москве ежедневно совершалась масса различных преступлений, из которых удавалось раскрыть лишь незначительный процент. Новый начальник Московского сыска прежде всего навел в отделении железный порядок.

Кошко требовал от квартальных надзирателей ежемесячно давать сводки совершенных на их участке преступлений по основным рубрикам: убийства, кражи, мошенничества и т. п. На основании этих докладов рисовались графики по всем видам преступлений по каждому району отдельно и по Москве в целом. Составленная картограмма шестого числа каждого месяца представлялась Кошко, который мог по ней судить о текущей криминальной ситуации в городе. Далее следовало усиление наблюдения за неблагополучным районом. 

Имея перед глазами графики криминальной ситуации, Кошко выявил настоящие криминальные эпидемии, охватывающие Москву в предпраздничные дни, когда в город со всех сторон стекались уголовные элементы. В первый год пребывания Кошко в Москве за один только день перед Рождеством зарегистрировали до 60 крупных краж, мелких было больше тысячи. 

Начальник сыскной полиции устраивал полицейские облавы невиданного масштаба. До того подобные действия не давали нужного результата. Серьезные уголовники заранее узнавали о проводимой в том или ином притоне облаве и успевали скрыться в безопасном месте.

Для того чтобы избежать преждевременной огласки, Кошко заранее собирал участников операции и держал их вместе вплоть до ее начала. Случалось, что до наступления ночи в сыскном отделении томились до тысячи городовых. Затем они одновременно с нескольких сторон оцепляли намеченный район. Шла повальная проверка ночлежек. Подозрительных задерживали и направляли в сыскное управление на предмет выявления личности. Предпраздничные облавы дали нужный эффект – теперь преступники просто боялись появляться в Москве в эти дни. На четвертый год пребывания Кошко в Москве на Пасху не было совершено ни одной кражи.

Большой результат давала разработанная Кошко новая система идентификации личности, основанная на особой классификации антропометрических и дактилоскопических данных. Московский сыск благодаря своим фотографическим, антропометрическим, дактилоскопическим кабинетам создал исключительно точную картотеку преступников. Позднее эта система была заимствована Скотланд-Ярдом. При внедрении новых методов не обходилось без казусов. До появления дактилоскопии идентификация задержанных проводилась по антропометрической системе А. Бертильона. «Бертильонаж» осуществлялся посредством измерения разных частей тела с помощью специальных устрашающего вида инструментов. При этой процедуре преступник нередко решал, что ему предстоит изощренная пытка, и в ужасе во всем сознавался.

Одним из первых в России А. Ф. Кошко применил дактилоскопию при раскрытии преступления. 

В приемной в Малом Гнездниковском переулке висело объявление, что начальник сыскной полиции принимает по делам службы от такого-то до такого-то часа, но в случаях, не терпящих отлагательства, – в любой час дня и ночи. 

Большую часть времени начальник Московского сыска проводил не в служебном кабинете, а на оперативной работе: на встречах с тайными агентами на конспиративной квартире, в пролетке или автомобиле на «хвосте» у подозреваемого, в логове преступников в облике светского гуляки или бывалого уголовника. При сыскной полиции имелся и собственный гример, и обширный гардероб всевозможного платья. Не раз А. Ф. Кошко с револьвером в руке и в панцире под сюртуком во главе своих людей шел на задержание опасного преступника. Искреннюю благодарность москвичей главный сыщик заслужил за ликвидацию нескольких терроризировавших город разбойничьих банд, жертвами которых становились иногда десятки простых людей. 

На лацкане пиджака сотрудники московской сыскной полиции носили знак с надписью «МУС» — Московский уголовный сыск. Отсюда на жаргоне производное «МУСОР» (а не от бытовых отходов, в разрез бытующему мнению), один из вариантов МУСОРГ, множественное число «мусорга».

Не менее успешно, чем Московский действовал Санкт-Петербургский сыск, во главе которого стоял один из талантливейших российских сыщиков - надворный советник Владимир Гаврилович Филиппов. Он был назначен на должность начальника сыскного отделения 5 февраля 1903 г. и оставался на ней вплоть до 1916 г. Весь штат Управления сыскной полиции Петербурга в 1905-м году состоял из 12 человек. 

Годовые зарплаты в сыскной полиции: 

Начальник сыскной полиции – 3800 руб. (Из них: жалование – 2000 руб., столовых – 1000 руб., разъезжих – 800 руб., квартира – казенная) Помощник начальника – 2500 руб. (Из них: жалование – 1000 руб., столовых – 500 руб., разъезжих – 500 руб., квартирных – 500 руб.) 

Чиновник сыскной полиции – 2000 руб. (Из них: жалование – 800 руб., столовых – 500 руб., разъезжих – 400 руб., квартирных – 300 руб.) Городовой 1-го разряда – 430 руб.

По распоряжению Филиппова был предпринят целый ряд мероприятий, направленных на обеспечение личной и имущественной безопасности жителей столицы и вообще к упорядочению сыска. Так, например, в сыскное отделение были вызваны содержатели меблированных комнат в количестве 50 человек, которым были разъяснены их обязанности по наблюдению за внутренним порядком в этих комнатах. Категорически запрещалось проживание без прописки. Во всех меблированных комнатах в целях контроля за приходящими и уходящими лицами устанавливались автоматически закрывающиеся дверные запоры и, кроме того, служащие обязаны были иметь специальные значки.

По инициативе Филиппова в Петербурге для борьбы с преступниками и прочесыванием улиц столицы были созданы «летучие отряды», прообраз современного ОМОНА.

Сыскная полиция работала круглосуточно. Для проведения допросов, по имеющимся в производстве делам, чиновники для поручений и полицейские надзиратели являлись в сыскное отделение к десяти часам утра и оставались до двух часов дня. В случае необходимости, для личного доклада начальнику сыскного отделения и получения новых распоряжений, они являлись и в шесть часов вечера. Из чиновников для поручений и полицейских надзирателей были установлены ежедневные дежурства. Дежурная группа состояла из одного чиновника, одного старшего полицейского надзирателя и двух младших надзирателей или агентов, причем чиновники дежурили с десяти часов утра до одиннадцати часов вечера, а надзиратели с десяти часов утра целые сутки. В обязанности дежурных входило: прием заявлений письменных и устных и по телефону. Обо всем случившемся во время дежурства, докладывали начальнику сыскной полиции, а в его отсутствие - помощнику.

Особенностью русской уголовно-сыскной полиции, отличавшей её от аналогичных зарубежных служб, являлись решительность и напор, с которым действовали её сотрудники в ходе задержания и ликвидации как отдельных особо опасных преступников, так и уголовных группировок. Трусость, нерешительность, неоказание помощи считались крайне неприемлемыми и служили основанием для увольнения из полиции. Этому служили определённые внутренние традиции, передававшиеся из поколения в поколение.

Язвы общества

Развитие капитализма принесло России не только выдающиеся успехи в области экономики и промышленности, но и обострило все язвы присущие буржуазному обществу. Одним из негативных явлений стал рост городской проституции. 

Собственно говоря, проституция как социальное явление присутствовала задолго до её легализации. Не будучи в состоянии уничтожить проституцию, правительство пыталось взять её под контроль. «Устав благочиния» Екатерины Великой назначал для публичных домов особые кварталы в Петербурге, вместе с тем наказывая сводничество смирительным домом и запрещая превращать в бордели частные дома. Император Павел I предписал проституткам носить жёлтую одежду (этот указ был отменен с его смертью). В 1843 году в целях ограничения быстрого распространения сифилиса в Петербурге проституция была объявлена терпимой. Вплоть до революции 1917 года проституция, которая согласно Своду Законов Российской Империи определялась как «обращение непотребства в ремесло» само по себе не влекло за собой уголовного преследования. Ст. 44 Устава о наказаниях карало лишь за несоблюдение правил, установленных для предупреждения «непотребства и пресечения вредных от оного последствий». При Императоре Николае I была создана жесткая система медицинского и полицейского надзора за публичными женщинами. Полиция должна была выискивать женщин, сделавших из проституции ремесло, ставить их на учёт и подвергать медицинскому освидетельствованию; для этих целей в Петербурге, Москве и некоторых других крупнейших городах были созданы особые врачебно-полицейские комитеты. Было две основных категорий проституток: билетные (работающие в публичном доме) и бланковые (работающие на съемных квартирах под присмотром сутенёров). Основную массу девиц было решено сосредоточить в «домах терпимости». Публичные дома в России делились на три категории. В борделях высшей категории за визит платили 100 рублей, а суточная норма была 5-6 человек. В борделях средней категории — суточная норма 10-12 человек при цене 1-7 рублей. Низшей — 30-50 копеек при суточной норме 20 человек и более.

Согласно правилам для содержательниц публичных домов, хозяйками заведений могли быть женщины 30-60 лет, им поступало 3/4 платы, взимаемой с клиентов. Запрещалось содержать публичные дома на центральных улицах и на расстоянии менее 150 саженей от церквей, школ, общественных заведений. До 1870-х гг. в публичных домах не разрешалось продавать спиртные напитки, позднее порицалось обслуживание пьяных клиентов. Проституткам, жившим в публичных домах, вместо паспорта выдавали особый бланк – «жёлтый билет», им предписывалось не менее 2 раз в неделю посещать баню и еженедельно проходить медицинский осмотр. В 1856 в публичных домах ввели расчетные книжки для ограничения произвола хозяек. 

В начале ХХ века проституция была особенно распространена в столице — Петербурге.

Фешенебельные публичные дома размещались на Итальянской и Мещанской улицах, набережной Екатерининского канала (плата в них составляла 3-15 руб.), дешевые — главным образом в районах Суворовского проспекта и Сенной площади (плата 30 коп. — 1 руб.). 

«Заведения» были почти в каждом доме Таирова переулка. Число публичных домов в Петербурге росло до 1880-х гг.: в 1852 их было 152 с 884 женщинами, в 1879 - 206 с 1528 женщинами. Большинство клиентов публичных домов составляли мелкие чиновники, торговцы, ремесленники, рабочие. По данным полицейской статистики, типичная «билетная» проститутка в конце XIX века — провинциалка 24 лет, со «стажем» 6-7 лет, часто алкоголичка, получавшая за «сеанс» от 30 копеек до 1,5 рублей. Петербургские публичные дома и их обитательниц описывали в своих произведениях А. И. Куприн, В. В. Крестовский, И. И. Панаев, А. М. Ремизов, Ф. М. Достоевский.

Находясь вне заведения, проститутки должны были «употреблять в возможно меньших количествах белила и румяна, равно пахучие помады, масла и духи». Женщинам легкого поведения запрещалось прогуливаться в Пассаже, на Невском, Литейном, Владимирском, Вознесенском проспектах, на Большой и Малой Морских улицах.

Если женщина после решения врачебно-полицейского комитета о привлечении ее в качестве проститутки не являлась к осмотрам, то она привлекалась к административной ответственности мировым судьей на основании ст. 44 Устава о наказаниях. К такой же ответственности привлекались и те женщины, которые уже состояли под надзором, но не являлись к медицинским осмотрам.

Несмотря на то, что проституция в России была легализована, Уголовное Уложение 1903 г. предусматривало ответственность за некоторые деяния, связанные с проституцией. Так в ст. 526 Уложения устанавливалась ответственность за вовлечение лица женского пола путем применения насилия над личностью, угрозы убийством, весьма тяжким или тяжким телесным повреждением потерпевшей или члена ее семьи, или посредством обмана, или злоупотребления своей властью над этим лицом, или с использованием беспомощного положения, или зависимости лица от виновного. За совершение этого преступления было предусмотрено наказание в виде лишения свободы в тюрьме на срок не менее трех месяцев. Если склонение к занятию проституцией сопровождалось выездом за пределы России, то виновное лицо подлежало отбыванию наказания в исправительном доме на срок не свыше трёх лет.

Лицо, которое в виде промысла занималось вовлечением женщин в занятие проституцией, наказывалось заключением в исправительном доме. Покушение на совершение этого преступления было наказуемо.

В ст. 527 Уложения говорилось, что лицо мужского пола, занимающееся в виде промысла из корыстных соображений сутенерством в отношении женщины, находившейся в зависимом от него положении или с использованием ее беспомощного состояния, подлежало тюремному заключению. Такое же наказание назначалось лицу, виновному в вербовке из корыстных соображений в виде промысла лиц женского пола для занятия проституцией в притонах разврата.

Статья 529 Уложения устанавливала наказание в виде тюремного заключения для лиц, принимающих «на работу» в притоны разврата женщин моложе 21 года, или же тех, кто виновен в удержании в притонах женщин, желающих оставить этот промысел.

С момента легализации проституция в Санкт-Петербурге развивается практически по классическим канонам. Более того, Петербург во многом задал тон всем российским городам в вопросе организации индустрии продажной любви. По образцу столицы повсеместно стали создаваться врачебно-полицейские комитеты. Как и большинство крупных европейских столиц, Петербург стремился к благообразию торговли любовью. И определенных успехов в этой области удалось достичь. Так, если в 1853 г. на 1000 жителей приходилось более трех проституток, то в 1909 г. - чуть менее двух. Для сравнения следует сказать, что в это же время на 1000 москвичей приходилось 15 публичных девиц, а в Ирбите - 2292.

С конца XIX века в прессе и обществе началась кампания по борьбе с проституцией, совпавшая с развитием общемирового процесса либерализации половой морали. В результате число публичных домов стало сокращаться: в 1883 их было 146, в 1889 — 82, в 1897 — 69, в 1909 — 32 с 322 женщинами. К 1917 легальных публичных домов в Петербурге почти не осталось, но одновременно выросло число нелегальных проституток-одиночек (в 1914 официально учтено около 2 тысяч, ещё больше было тайных проституток).

В годы Первой мировой войны тайная проституция в Петрограде получила особое развитие. Они промышляли в чайных, кухмистерских, трактирах. Действительно, «бланковые» нередко склоняли к торговле телом женщин, не состоящих на учёте, соблазняя их легким заработком. Об этом рассказывали сами молодые девушки, вовлеченные в тайный разврат и сожалеющие о своем падении. Толкали женщин на путь тайного разврата и родственники, заинтересованные в заработке. Это часто оборачивалось трагедиями. В марте 1913 г. в Петербургском суде рассматривалось дело молодой красивой крестьянки, приехавшей в город для работы в модной мастерской. Заработок там составлял всего 18 руб. в месяц. Отцу девушки этого показалось мало. Он не только заставил её торговать собой, но и склонил к воровству. У первого же клиента она украла 500 руб., за что и была приговорена к 5 годам каторги. И такие примеры не единичны. 

Тайная проституция еще больше, чем «бланковая», была связана с преступным миром: сутенерами, притоносодержательницами, ворами. Женщины, активно промышлявшие торговлей телом, но не состоящие на учете Врачебно-полицейского комитета, оказывались наиболее подверженными венерическим заболеваниям. И даже поставленные на учёт после длительного срока занятий тайной проституцией, эти женщины по-прежнему старались всячески уклониться от систематических обследований. Именно они являлись основными разносчицами сифилиса в столице, и число заболевших все возрастало. Если в 1910 г. среди проституток сифилитички составляли 52,7%, то в 1914 г. этот показатель возрос до 76,1%80. 

В начале ХХ в. под влиянием либеральной демагогии стало «неприличным» осуждать проститутку, которую изображали «жертвой» существующего строя. Немаловажную роль сыграли в этом и так называемые «прогрессивные» российские писатели А. И. Куприн, Л. Н. Толстой и др. 

Вопросы охраны здоровья и прав проституток поднимались представителями врачебно-правовой общественности. Эта идея была поддержана и профессором Томского университета Е. С. Образцовым на съезде сифилидологов в Санкт-Петербурге в ноябре-декабре 1896 г. Члены Врачебно-полицейского комитета Санкт-Петербурга так же пытались отрегулировать эту ситуацию, предлагая, например, в 80-х гг. Х1Х в. создать специальные солдатские публичные дома с предварительным осмотром клиентов.

Все эти начинания натолкнулись, однако, на мощное сопротивление «демократически» настроенной общественности. С конца XIX в. развернулась борьба с публичными домами любых рангов, совпавшая по времени с развитием общемирового процесса либерализации половой морали, что в целом повлияло на сокращение рядов профессиональных проституток. Следует отметить, что вынужденная легализация проституции была весьма удобной с точки зрения контроля государства.

В защиту существования публичных домов выступал врач Санкт-Петербургского врачебно-полицейского комитета К. Л. Штюрмер. На первом съезде по борьбе с сифилисом он доказывал, что существование публичных домов в стране в целом, необходимо по нескольким причинам. Во-первых, в них, по сравнению с одиночной и тайной проституцией, низкий процент заболеваемости венерическими болезнями. Во-вторых, в публичных домах легче осуществлялся медицинский надзор.

Следует отметить, что существование проституции было общеевропейским явлением, а не исключительно российским. Проституция существовала во Франции, Англии, Германии. В марте 1903 г. был принят закон о мерах по пресечению торга женщинами. Появление этого документа явилось следствием общеевропейских тенденций в отношении к проблеме продажной любви. В 1899 г. в Лондоне состоялся конгресс, поставивший вопрос об ограничении торговли «живым товаром». Ряд решений конгресса нашел отражение и в российском законодательстве, но касались они лишь международных аспектов. В конце 1909 г. Государственный Совет и Государственная Дума одобрили новый закон, касавшийся проституции. В нем много положений, заметно расширявших права публичных женщин, но, конечно, не в общегражданском, а в специфическом, в определенной степени, профессиональном смысле. Следует отметить, что эти нововведения основывались на действовавших ранее «подзаконных актах», касавшихся прежде всего функций Врачебно-полицейского комитета. Это относилось, в частности, к вопросу о праве проститутки не обслуживать мужчину без указания причин отказа.

Организация азартных игр, игорных домов и казино

Русское законодательство всегда беспощадно боролось с азартными играми. Уложение 1649 года предписывало с игроками в карты поступать, «как писано в татях», т. е. бить их кнутом и рубить им руки и пальцы. Указом 1696 года было предписано обыскивать всех, заподозренных в желании играть в карты. В 1717 году при Петре Великом запрещается игра в карты или кости на деньги под угрозой денежного штрафа. Первоначально запрет относился только к военным, а затем был распространен на всех. 

Это распоряжение было подтверждено при Императрице Анне Иоанновне 23 января 1733 года. Для людей, повторно уличенных в карточной игре, определены тюрьма или батоги. 

Император Пётр III заменил батоги и тюрьму денежным штрафом; последнему подвергались только такие игроки, которые играли на большие деньги или в долг. 

При Императрице Екатерине II в 1765 году был введен налог на карты в пользу воспитательных домов — 10 копеек с каждой привозной колоды и 5 копеек с колоды отечественного производства. В 1761 году было официально установлено разделение между азартными играми, с их всецелой зависимостью от случая и удачи, и коммерческими играми, где имели решающее значение личные способности, опыт и умение игрока — такие игры были дозволены. К азартным относились рулетка, очко, штос, лотерея; к коммерческим — преферанс, бридж и т.п. Играть в них разрешалось лишь на дому, на очень небольшие деньги, чтобы играли не для выигрыша, а для лишь «занимательного препровождения времени». 

Азартные же игры были по-прежнему запрещены. За участие в азартных играх были установлены умеренные взыскания. 

В начале XIX века вышел указ Императора Александра I «против игры, производившейся без зазора и страха», по которому игрокам грозила высылка из столицы. В царствование Александра I возникла идея казенного производства карт. Прежде оно было отдано на откуп, и в карманах откупщиков оседали солидные состояния. Настоятельно требовалась государственная монополия, и в 1819 году близ Санкт-Петербурга на казенной Александровской мануфактуре начала работать Императорская карточная фабрика с монопольным правом на производство карт. 

Одновременно был запрещен ввоз заграничных карт и отменены откупа, что дало казне возможность самостоятельно устанавливать желаемую цену за колоду. Выгода была огромной: в первой половине XIX века производство дюжины карточных колод обходилось в 12 рублей, а продавалась она за 24 рубля. Деньги же по-прежнему поступали сиротам, и многие воспитанники приютов сами работали на этой фабрике, отчего на картах изображался пеликан, символ Ведомства воспитательных домов. В середине XIX в. именно здесь были созданы знаменитые атласные карты.

Император Николай I в 1832 году обращали внимание властей на необходимость бороться с «пагубной страстью к запрещенной игре». 

При Императоре Александре II в 1876 году по закону запрещались карты: иностранные, поигранные, выделанные на тайных фабриках, колоды с разорванной бандеролью. Штраф за использование таких карт - 15 рублей с каждой дюжины - взимался в пользу открывшего злоупотребление. 7 марта 1881 года было сокращено число сортов карт: запрещены второй разбор первого сорта, путевые, атласные в 32 листа. В последующее время объявление какой-либо игры азартной и, следовательно, запрещенной зависело от министра внутренних дел. 

В конце XIX века в России азартными играми считались: штос, баккара, виктория, макао. За устройство запрещенных игр в карты, но не в виде игорного дома, виновные подлежали аресту на срок не свыше 1 месяца или штрафу не свыше 100 рублей. Лицо, которое в своем доме устраивало запрещенные игры, подвергается штрафу не свыше 3 тыс. рублей, а во второй раз - кроме штрафа, еще и аресту на срок от 3недель до 3 месяцев, в третий раз - заключение в тюрьму на срок от 4 до 8 месяцев. 

Шулерство квалифицировалось как мошенничество. Карточный долг по суду был недействителен, как и долг, взятый для игры, если дающий знал, что деньги берутся для игры. 

В Москве старейший Английский клуб, созданный во времена Екатерины II, был до 1905 года единственным местом, где в азартные игры играли фактически легально, ибо сам генерал-губернатор был его почетным старшиной, а обер-полицмейстер — постоянным членом. 

После событий 1905-1907 годов игральные дома, хотя и по-прежнему запрещённые, стали весьма распространённым явлением. 

Из книги: Мультатули П.В. Россия в эпоху царствования Императора Николая II. К столетию клятвопреступного бунта и обретения иконы Божьей Матери Державной. – М.: Русский изд. Центр, 2017/7526.