Орден Святого Георгия Государя Императора Николая Александровича
Мультатули П. В.
Возглавив 23 августа 1915 года отступающую русскую армию, Император Николай II стал совершать частые поездки в войска, в том числе и на передовую. О личном мужестве Государя свидетельствовал генерал Д. Н. Дубенский, присутствовавший при объезде Царём войск на передовой. Дубенский говорил, что Государь – «человек в высшей степени мужественный, и никакой физической опасности он, безусловно, не боится».
Идея награждения Императора Николая II высшей воинской наградой возникла в сентябре 1915 года. Чёткое руководство войсками со стороны Николая II и его Ставки сыграло важную роль в успешном окончании Вильно-Молодечненской операции. Как писал генерал А. И. Спиридович: «Новое командование (Государь и Алексеев) с честью вышло из этого критического положения». А. И. Спиридович отмечал, что необходимо указать на ту большую роль, которую сыграл в успехе операции «лично Государь Император, помогая генералу Алексееву своим спокойствием, а когда нужно было – твёрдым и властным словом. Ещё недавно столь растерянный (в роли главкома С.-Западным фронтом), генерал Алексеев как бы переродился, нашёл себя, овладел умом и талантом. Таково было влияние на него спокойного и вдумчивого Государя».
С 10 по 18 сентября атаки немцев были отражены по всему фронту, и они начали быстрый, местами беспорядочный отход. Отмечая выдающуюся роль Государя Императора Николая II в успешном завершении Вильно-Молодечненской операции, начальник штаба Царской Ставки генерал от инфантерии М. В. Алексеев полагал, что признанием заслуг Государя было бы награждение его орденом Святого Георгия. В своей телеграмме начальник штаба Ставки писал, что Георгиевская дума Юго-Западного фронта «выразила общее пожелание всей армии видеть своего августейшего вождя украшенным орденом храбрых, ибо уничтожение немецкого прорыва в Молодечно-Полоцке составило славную страницу предводительствования Вашего Величества войсками».
Но поводом для вручения высокой награды стала очередная инспекционная поездка Императора и Цесаревича на Юго-Западный фронт, в ходе которой они посетили Печерский полк, располагавшийся в зоне возможного артиллерийского обстрела ‒ в 6‒7 верстах от австрийских позиций. Граф Д. С. Шереметев вспоминал: «Государь настойчиво требовал, чтобы Его допустили до передовых окопов наших пехотных подразделений. Генерал-адъютант Иванов боялся взять на себя такую ответственность, но Господь Бог, видимо, благословил желание Государя: с утра пал сильный туман, дорога, ведущая к окопам и обстреливаемая неприятельской артиллерией, сравнительно была более безопасна. Генерал-адъютант Иванов настоял, чтобы было не более трех автомобилей. В первом Государь с Наследником Цесаревичем, во втором Воейков со мной и в третьем Иванов с министром двора графом Фредериксом. Окопы были заняты одним из наших пехотных полков. Государь приказал Цесаревичу хранить полное молчание. Рота солдат, вынырнувшая из окопа и возвращавшаяся на отдых, с удивлением узнала Цесаревича Алексея Николаевича. Надо было видеть радость и изумление солдат, когда они поняли, что перед ними Государь Император с Наследником Цесаревичем. Возвращение Государя из сферы огня окончилось, слава Богу, благополучно». За это посещение передовых позиций Георгиевская дума Юго-Западного фронта 21 октября 1915 года постановила просить Государя возложить на себя орден Св. Георгия 4-й степени. В постановлении Думы отмечалось, что «присутствие Государя Императора на передовых позициях вдохновило войска на новые геройские подвиги; изъявив желание посетить воинскую часть, находившуюся на боевой линии, и приведя таковое в исполнение, Его Императорское Величество явил пример истинной доблести и самоотвержения; пребывая в местах, неоднократно обстреливаемых неприятельской артиллерией, Государь Император явно подвергал опасности свою драгоценную жизнь».
Император Николай II был глубоко тронут преподнесенным орденом. В специальном обращении к войскам по случаю своего награждения он благодарил «горячо любимые войска» за «заработанный мне их геройством и высокой доблестью Белый Крест». В своём дневнике всегда сдержанный Царь не скрывал своих чувств: «Незабвенный для меня день получения Георгиевского креста 4-й степ. […] Целый день после этого ходил как в чаду».
В тот же день Государь отправил генералу Н. И. Иванову благодарственную телеграмму, в которой были следующие строки: «Несказанно тронутый и обрадованный незаслуженным Мною отличием, соглашаюсь носить наш высший боевой орден и от всего сердца благодарю всех Георгиевских кавалеров и горячо любимые Мною войска за заработанный Мне их геройством и высокой доблестью крест». Таким образом, Император, соглашаясь принять орден, присуждаемый за военные подвиги, давал понять, что свою поездку на фронт он подвигом не считает и воспринимает ее исключительно как награду, заработанную Русской армией для своего Царя и Верховного главнокомандующего.
