статьи

П.В. Мультатули

Несмотря на то, что основной костяк Российской Императорской армии в годы Второй Отечественной войны составляли русские (великороссы, малороссы и белоруссы), в ней присутствовали представители почти всех национальностей необъятной Империи. В процентном отношении национальный состав русской армии, по оценкам дореволюционных источников, выглядел так: русские — 75, 4%, поляки — 7, 2%, евреи — 5,7%, прибалты — 2,6%, финны — 2,5%, татары — 1,8%, немцы — 1,4%, армяне — 1,3%, грузины — 1, 2%.

Мусульмане. С началом Второй Отечественной войны мусульманское духовенство в своем большинстве призывало верующих сражаться до последней капли крови за Царя и Родину. Причём на русских мусульман не оказало влияние даже то, что против России выступила Османская империя. 11 ноября 1914 года муфтий Султанов заявил, что Турция сделала необдуманный шаг, несомненно, под влиянием Германии, что объявление джихада не вызвано ни интересами Турции, ни религией ислама. В воззвании таврического муфтия А.М. Карашайского к мусульманам говорилось, что Турция «дерзнула напасть на наше дорогое Отечество – Россию, являющуюся священной родиной для всех населяющих её народов, в том числе и для мусульман. Поэтому-то мы, мусульмане, вместе со всеми нашими соотечественниками обязаны стараться всеми силами изгнать врагов нашей родины и, исполняя священный свой долг, избавить её от бед».

На фронтах Второй Отечественной войны геройски сражались представители многих мусульманских народов: татар, дагестанцев, чеченцев и ингушей, несмотря на то, что для двух последних народов служба в армии не была обязательной. Но многие из них пошли на войну добровольно.

Во время войны была сформирована Кавказская «Дикая» дивизия. В знак особого к ней уважения Император Николай II назначил ее командиром своего младшего брата Великого Князя Михаила Александровича. Государь был благодарен кабардинскому и балкарскому народам, выступившим с инициативой создания Кабардинского конного полка. В одном из документов сообщалось, что «Государь Император вполне одобрил и утвердил распоряжения относительно сформирования Кабардинского народа полка и рад горячему порыву населения Кабарды и Горских обществ». Начальником штаба дивизии согласно Высочайшему приказу от 23 августа 1914 г. был назначен участник Русско-японской войны «литовский татарин магометанского вероисповедания» потомственный дворянин полковник Я.Д. Юзефович. «Дикая» дивизия состояла из шести полков – Дагестанского, Кабардинского, Чеченского, Ингушского, Черкесского и Татарского. Воины «Дикой» дивизии, черкесы, ингуши, чеченцы, выказывали в боях бесстрашие, проявляя полное презрение к смерти. На счету конников были захваченные орудия и пулеметы, изрубленные цепи вражеской пехоты и даже удачные атаки в конном строю на противника, засевшего в окопах, что считалось почти невозможным. Как вспоминал барон Э. Г. фон Валь: «В то время как во всех армиях существует стремление одевать воинов так, чтобы они были по возможности незаметны на фоне местности, туземцы, по белому снегу атаковали в широких черных бурках». Однако кавказцы наносили урон противнику не только своей смелостью. «После одной ночи, – продолжает фон Валь, – у чеченцев оказалось значительное число заводных лошадей. На вопрос генерала Каледина откуда они, ему рассказали, что чеченцы в темноте забрались к противнику и оттуда их увели».

Великий Князь Михаил Александрович набирал личную охрану из чеченцев, отдавая тем самым должное их замечательным воинским качествам. Две чеченские сотни входили и в состав Черкесского полка, которым командовал князь Святополк-Мирский, павшей смертью храбрых 15 февраля 1915 г. во время атаки Дикой дивизии в Карпатах. Воины-ингуши участвовали в знаменитом Луцком («Брусиловском») прорыве летом 1916 г. Об их отваге и смелости ходили легенды: говорили, что полк горцев стоит целой дивизии.

Блестяще воевал с врагом Крымский конный Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полк, костяком которого были крымские татары. Полк был создан специальным приказом Императора Николая II 10 октября 1910 г. 5 ноября того же года Государь лично зачислил себя в списки этого полка, для которого была выстроена полковая мечеть. Императрица Александра Феодоровна из своих средств пожертвовала на устройство мечети 10 тыс. рублей. В честь Августейшего Шефа полка Императрицы Александры Федоровны мечеть была названа «Джемиет Валидэ» («Мечеть матери народа»).

В полковом марше были такие строки:

Лихое племя Чингиз-хана,

Пришельцы дальней стороны,

Заветам чести и Корана

Мы до сих пор еще верны.

Вперед, полк, за Русь Святую,

Вперед за Батюшку Царя,

Вперед за Валидэ^* родную,

Молитву Господу творя!

Стучат лихих коней подковы,

Трубит атаку Ибрагим,

Мы до последнего готовы

Костьми полечь, но победим!

С началом Первой мировой войны Крымский полк принял участие в Восточно-Прусской операции, где понёс большие потери. Полку пришлось пережить трагическое отступление весны-лета 1915 г. В упорных боях, полк проявил беззаветное мужество, не раз нанося противнику ощутимые удары. Великий князь Николай Николаевич сообщал в приказе: «Наши храбрые крымские татары в конной атаке обратили отступление противника в бегство». 4 июля 1916 г. в составе XXXIII армейского корпуса участвовал в летнем наступлении. Последний командир полка мусульманин Давид Иванович Туган-Мирза-Барановский, участник Белого движения, ушел с армией генерал-лейтенанта барона П.Н. Врангеля, прошёл через «Лемносское сидение».

Известны факты доблестного исполнения своего воинского долга российскими мусульманами, от рядовых до генералов. Командир 166-го пехотного Ровненского полка генерал-майор Р.Ш.А. Сыртланов в бою 20 июня 1916 г. близ Скробово во время кровопролитного штурма сильно укреплённой позиции, подняв в атаку свой полк, первым оказался на бруствере неприятельского укрепления, где пал смерть храбрых. Посмертно награжден орденом св. Георгия 4-й ст. за то, что.

Командир 306-го Мокшанского полка полковник М. Ибрагимов был награждён Георгиевским оружием за то, что 14 мая 1915 г. у деревни Загробы взял с бою гребень высот и удерживался на этой позиции в течение трёх дней против превосходившего в силах противника. 2-й эскадрон Крымского конного полка 10 сентября 1916 г. предпринял атаку против германской тяжёлой артиллерийской бригады у деревни Нераговки, изрубил орудийную прислугу и захватил три тяжёлых орудия. Русские офицеры полка давали такую оценку своим подчинённым-татарам: «Хорошие были солдаты, стойкие, отличные в разведке, исполнительные... Честность и порядочность татарская просто могли служить примером, а их прямота и привязанность к своему офицеру и к полку были просто поразительны и достойны подражания».

10 февраля 1916 г. исполняющий обязанности командира Кавказской конной дивизии командир 3-й бригады генерал-майор князь А.В. Гагарин разослал по всем полкам текст телеграммы из Ставки: «Я до конца моих дней буду гордиться тем, что был начальником горных орлов Кавказа, отныне столь близких моему сердцу».

Мусульмане глубоко чтили Белого Царя, верно служили ему как в мирное, так и в военное время. Генерал П.Н. Краснов в своей книге посвящённой подвигу русского солдата писал: «Император Вильгельм собрал всех пленных мусульман в отдельный лагерь и, заигрывая с ними, построил им прекрасную каменную мечеть. Я не помню, кто именно был приглашен в этот лагерь, кому хотели продемонстрировать нелюбовь мусульман к русскому «игу» и их довольство в германском плену, но дело кончилось для германцев плачевно. По окончании осмотра образцово содержанного лагеря и мечети на плацу было собрано несколько тысяч русских солдат-мусульман. «А теперь вы спойте нам свою молитву», – сказало осматривающее лицо. Вышли вперед муллы. Пошептались с солдатами. Встрепенулись солдатские массы, подровнялись, и тысячеголосый хор под немецким небом, у стен только что отстроенной мечети дружно грянул «Боже, Царя храни!».

Польские национальные формирования. С началом Второй Отечественной войны Император Николай II принял решение о восстановлении после победы единой Польши в составе Российской империи с широкой автономией. По приказу Государя главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич обратился с воззванием ко всем полякам: «Поляки! Пробил час, когда заветная мечта ваших отцов и дедов может осуществиться. Полтора века тому назад живое тело Польши было растерзано на куски, но не умерла душа ее. Она жила надеждой, что наступит час воскресения польского народа, братского примирения с Великой Россией. Пусть сотрутся границы, разрезавшие на части Польский народ. Да воссоединится он воедино под скипетром русского Царя. Под скипетром этим возродится Польша, свободная в своей вере, в языке, в самоуправлении».

С.А. Торнау вспоминал, что, когда его полк проходил по улицам Варшавы «население польской столицы всячески старалось выказать нам своё внимание. Со дня опубликования исторического воззвания великого князя Николая Николаевича к польскому народу, отношение поляков к нам резко изменилось к лучшему. Прохождение полка было похоже на триумфальное шествие. Толпы народа оставались на улице, а женщины бросали в ряды полка цветы. На долю моих пулемётов пришлось также немало букетов, и легко, и весело было на душе, видя такое сердечное отношение населения».

Было решено сформировать легион из поляков, уроженцев Царства Польского, желающих поступить в него добровольцами. Были сформированы три батальона пехоты и дивизион (два эскадрона) улан. Форма была установлена русского полевого образца, на погонах имелся вензель – L. P. (Legion Polski). В начале 1915 г. легион уже вступил в боевые действия на Западном фронте. Первый эскадрон улан под командой ротмистра Лаща принял участие в бою под Борками. В конце 1915 г. оба эскадрона были объединены в Польский уланский дивизион под командой подполковника Обух-Вощаньского. После благополучного окончания войны Польский уланский дивизион, должен был стать польской конной гвардией Царя Польского – Императора Николая II. Поэтому в дивизион принимались представители польских аристократических родов из числа получивших боевые отличия во время войны. На этих основаниях в дивизион были приняты: штабс-ротмистр князь Станислав Радзивилл, прапорщик Карл Радзивилл, корнет граф Тышкевич, прапорщик граф Виелепольский, штабс-ротмистр Жолкевский. Граф Адам Замойский был назначен флигель-адъютантом Его Величества. Все команды в дивизионе отдавались на польском языке. Польский дивизион проявил верность Императору Николаю II, отказавшись в мартовские дни 1917 г. приносить присягу Временному правительству. Более того, чины полка были готовы оказать вооружённое сопротивление примкнувшим к революции пехотным юнкерам, на тот случай, если они попробовали бы силой принудить его к признанию республиканского правительства. Следует также отметить графа А. Замойского, который явился в Александровский дворец Царского Села и предоставил себя в полное распоряжение Императрицы Александры Феодоровны. Напомним, что в эти дни большая часть аристократии, включая великих князей, покинули Царскую Семью.

Ярко проявил себя в ходе Первой мировой войны военный инженер капитан И.А. Врочинский, один из организаторов героической обороны фортов Ковенской крепости в 1915 г. После того, когда стало ясно, что сдача крепости не минуема, именно Врочинский вовремя организовывал отступление русского гарнизона из Ковно.

Чехословацкие национальные формирования. 19 июля (1 августа) 1914 г., в день официального объявления войны, «Чешский национальный комитет» (ЧНК), объединявший чехов-колонистов в Российской империи, принял обращение к Императору Николаю II, в котором отмечалось, что «на русских чехов падает обязанность отдать свои силы на освобождение нашей родины и быть бок о бок с русскими братьями-богатырями».

30 июля (12 августа) Совет министров принял решение о формировании Чешской дружины. 28 сентября 1914 г. в день покровителя Чехии Святого Вацлава дружинники приняли присягу на Софийской площади Киева. В октябре 1914 г. Чешская дружина выступила на Юго-Западный фронт, где в составе 3-й армии генерала Р.Д. Радко-Дмитриева участвовала в Галицийской битве. В основном, чехов использовали в качестве фронтовых разведчиков. Один из военных журналистов того времени писал, что чехи и словаки, «зная немецкий язык и быт немецкого и особенно австрийского солдата, горя ненавистью к немцам, были самыми идеальными разведчиками, каких можно только представить. Не будет малейшим преувеличением сказать, что более или менее правильная и серьезная разведка на австро-германском фронте была у нас только с того времени, когда чехи и словаки появились на фронте».

Чешская дружина принимала участие во всех боях, которые вела 3-я армия до конца 1914 г. В составе Юго-Западного фронта она преследовала отступавших в Галиции австрийцев, затем в ноябре отошла за реку Сан, отбив все попытки австрийцев и германцев переправиться и захватить плацдарм. Использование чехо-словацких разведчиков оказалось столь успешным, что уже в январе 1915 г. генерал Радко-Дмитриев телеграфировал в Штаб Главнокомандующего, указывая на необходимость формирования новых чешских воинских частей и об увеличении штата офицеров из числа пленных перебежчиков.

В мае 1915 г. Император Николай II разрешил принимать в ряды дружины чехов и словаков из числа пленных и перебежчиков – бывших военнослужащих австрийской армии. В результате к концу 1915 г. она была развёрнута в 1-й чехословацкий стрелковый полк имени Яна Гуса (штатной численностью около 2100 человек). Пополнением и проверкой лояльности пленных, занимался образованный марте 1915 г. «Союз чешских обществ в России» (в мае 1915 г. переименованный в «Союз чешско-словацких обществ в России»). 24 июня 1915 г. командование полком принял полковник В. П. Троянов, пользовавшийся у чешских добровольцев большой популярностью. 6 апреля 1916 г. был издан приказ о формировании Чехо-Словацкой стрелковой бригады: 1-й и 2-й батальоны полка разворачивались соответственно в 1-й и 2-й Чехословацкие стрелковые полки. Неофициально они назывались «Святого Вацлава» и «Кирилла и Мефодия». Общая численность этих частей составляла 3,5 тыс. офицеров и нижних чинов. Генерал А.А. Брусилов, оценивая действия чехов, писал: «Они великолепно сражались у меня на фронте. Во все время они держали себя молодцами. Я посылал эту дружину в самые опасные и трудные места, и они всегда блестяще выполняли возлагавшиеся на них задачи».

Латышские добровольческие дружины. Летом 1915 г. во время большого отступления русской армии возникла непосредственная угроза потеря Прибалтике. Противником были взяты Ковно и Вильно, его войска вступили в Курляндию. Среди латышей всё больше росло стремление участвовать в рядах русской армии в защите родного края от исконных угнетателей, какими были для латышского народа немецкие остзейские бароны. 19 июля 1915 г. главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта генерал от ифантерии М.В. Алексеев в соответствии с указанием верховного главнокомандующего подписал приказ № 21370 о создании добровольческих латышских стрелковых батальонов, которым предписывалось сформировать из латышей-добровольцев 1-й Даугавгривский и 2-й Рижский латышские стрелковые батальоны. Вскоре были созданы еще шесть фронтовых батальонов – 3-й Курземский, 4-й Видземский, 5-й Земгальский, 6-й Тукумский, 7-й Баусский, 8-й Валмиерский и Латышский стрелковый резервный батальон. Характерной особенностью знамён латышских стрелковых батальонов было изображение солнца с лучами, которое затем закрепилось в латвийской государственной и военной символики.

Одновременно был утвержден и Организационный комитет латышских стрелковых батальонов во главе с депутатом Государственной думы Я. Голдманисом. «Временным положением о латышских стрелковых батальонах» определялось, что они формируются из латышей-добровольцев и предназначаются для совместных действий с активными войсками в Прибалтике. В 10-й статье «Временных положений» говорилось, что для стрелковых батальонов предусматриваются свои знамена и что «стрелки носят на утвержденной армейской одежде особый нагрудный знак». Офицерский знак представлял собой венок из дубовых и хвойных веток. На венке – эмблема солнца, на ней – двуглавый орел и меч (Отечество и сила), скрепленные круглым щитом. На щите— аббревиатура латинскими и русскими буквами: «ЛСБ/LSB» (Латышский стрелковый батальон). Знак белого цвета, лишь орел, солнце и рукоять меча – позолоченные. Солдатский знак имел такой же вид, но был целиком белого цвета.

Главной задачей стрелковых батальонов было оказание помощи разведывательным частям и службе связи армии. Один из руководителей Организационного комитета Г. Кемпелис вспоминал: «Мы знали, что в высших кругах еще помнили выступление латышей в 1905 году». Крупный военный администратор генерал П.Г. Курлов, высказывая свое мнение о латышских батальонах генералу М.В. Алексееву, подчеркнул: «Считаю такое формирование с государственной точки зрения нежелательным и даже весьма опасным. По окончании войны, независимо от ее исхода, наличие таких национальных войск в стране, где разные части населения относятся друг к другу неприязненно, может иметь весьма серьезные последствия». Поэтому организаторы латышских добровольческих частей особо подчёркивали свои верноподданнические чувства. В одном из воззваний комитета говорилось: «Латышские полки будут служить освобождению и защите Латвии, чтобы она и впредь процветала как неотделимая часть могучей России».

Запись в добровольческие части была весьма активной. Уже в конце июля 1915 г. в батальоны записалось 472 добровольца, в августе – 3351, а в сентябре – 1290 добровольцев, к концу в латышских стрелковых батальонах значилось около 8000 добровольцев. Количественный и качественный рост латышских частей привел к созданию в 1916 г., Латышской стрелковой дивизии, которая включена в состав 12-й армии и которая вместе с другими русскими частями принимает участие в оборонительных боях против немцев у болота Мазтирелис, у Плаканиеши и Слоки. Первая широкая наступательная операция дивизии – бои в районе Митавы в декабре 1916 – январе 1917 гг., известные как «рождественские бои».

В начале 1917 г. в составе дивизии было до 35 тысяч стрелков, из которых 1000 были офицерами. В боевых частях было до 25 тысяч человек, в запасном полку – примерно 10 тысяч. Начиная с 1916 г. стрелковые батальоны пополнялись новобранцами, призванными мобилизационными комиссиями, и солдатами-латышами, добровольно перешедшими или переведенными из других частей русской армии.

В составе 12-й русской армии Латышские стрелки участвовали в боях на Рижском фронте. 3 ноября 1916 г. командование 12-й армии издало приказ № 810 о преобразовании всех латышских батальонов в полки с теми же номерами.

После Февральского переворота латышские стрелки быстро утратили свой патриотический настрой. 2 сентября 1917 г. немцы заняли Ригу, а в октябре того же года латышские стрелки уже активно помогали Ленину в осуществлении Октябрьского переворота. По существу, латышские стрелки стали Преторианской гвардией главарей большевизма. Дальнейшее участие латышских подразделений в Гражданской войне на стороне красных, приняло откровенно палаческий и карательный характер, оставшись навсегда позорной страницей в истории латышского народа.

Война ярко продемонстрировала, что национальные противоречия, искусственно раздуваемые в мирное время революционерами, отступали на второй план перед угрозой гибели общего Отечества. Для большинства представителей разных народов Российской империи, служба Белому Царю оказалась выше узких интересов доморощенных националистов и их революционных союзников. Полковник Г.А. Гоштовт писал: «В 4-м взводе служат три немца, два поляка, один литовец и один еврей — все в мирное время бывшие примерными солдатами, теперь же на войне оказавшиеся, кроме того и честными, и храбрыми. Я вспоминаю о некотором беспокойстве, о том, как они себя будут вести на войне; Я полагаю, что основания быть уверенными в солдатах, т.н. инородцах, следующее: объединяющая служба, прежде всего Императору, форма и традиция, совершенно захватывающая солдата, то важное, что на войне нет места племенной нетерпимости; о ней просто не знают — существует лишь «хороший солдат» и «плохой солдат».

* Валидэ (дословно с арабского — мать народа). Так мусульмане называли Императрицу Всероссийскую