статьи

П.В. Мультатули

Развитие капитализма принесло России не только выдающиеся успехи в области экономики и промышленности, но и обострило все язвы присущие буржуазному обществу. Одним из негативных явлений стал рост городской проституции. 

Не будучи в состоянии уничтожить проституцию, правительство пыталось взять её под контроль. «Устав благочиния» Императрицы Екатерины II назначал для публичных домов особые кварталы в Петербурге, одновременно наказывая за сводничество и устройство притонов в частных домах. Император Павел I предписал проституткам носить жёлтую одежду (этот указ был отменен с его смертью). В 1843 г. в целях ограничения быстрого распространения сифилиса в Петербурге проституция была «объявлена терпимой» (отсюда потом выражение «дома терпимости»). Вплоть до революции 1917 г. проституция, которая согласно законами Российской империи определялась как «обращение непотребства в ремесло», сама по себе не влекла за собой уголовного преследования. Ст. 44 Устава о наказаниях карала лишь за несоблюдение правил, установленных для предупреждения «непотребства и пресечения вредных от оного последствий». При Императоре Николае I была создана жесткая система медицинского и полицейского надзора за проституцией. Полиция должна была выискивать женщин, сделавших из проституции ремесло, ставить их на учёт и подвергать медицинскому освидетельствованию. Для этих целей в Петербурге, Москве и некоторых других губернских городах были созданы особые врачебно-полицейские комитеты. Было две основных категорий проституток: билетные (работающие в публичном доме) и бланковые (работающие на съемных квартирах под присмотром сутенёров). Основную массу девиц было решено сосредоточить в «домах терпимости». Публичные дома в России делились на три категории. В борделях высшей категории за визит платили 100 рублей, а суточная норма была 5-6 человек. В борделях средней категории — суточная норма 10-12 человек при цене 1-7 рублей. Низшей — 30-50 копеек при суточной норме 20 человек и более.

Согласно правилам для содержательниц публичных домов, хозяйками заведений могли быть женщины 30-60 лет, им поступало 3/4 платы, взимаемой с клиентов. Запрещалось содержать публичные дома на центральных улицах и на расстоянии менее 150 саженей от церквей, школ, общественных заведений. До 1870-х гг. в публичных домах не разрешалось продавать спиртные напитки, позднее порицалось обслуживание пьяных клиентов. Проституткам, жившим в публичных домах, вместо паспорта выдавали особый бланк – «жёлтый билет», им предписывалось не менее 2 раз в неделю посещать баню и еженедельно проходить медицинский осмотр. В 1856 в публичных домах ввели расчетные книжки для ограничения произвола хозяек. 

В начале ХХ века проституция была особенно распространена в столице — Петербурге. Фешенебельные публичные дома размещались на Итальянской и Мещанской улицах, набережной Екатерининского канала (плата в них составляла 3-15 руб.), дешевые — главным образом в районах Суворовского проспекта и Сенной площади (плата 30 коп. — 1 руб.). Число публичных домов в Петербурге росло до конца 70-х гг. XIX столетия: в 1852 их было 152 с 884 женщинами, в 1879 — 206 с 1528 женщинами. Большинство клиентов публичных домов составляли мелкие чиновники, торговцы, ремесленники, рабочие. По данным полицейской статистики, типичная «билетная» проститутка в конце XIX века — провинциалка 24 лет, со «стажем» 6-7 лет, часто алкоголичка, получавшая за «сеанс» от 30 копеек до 1,5 рублей. Петербургские публичные дома и их обитательниц описывали в своих произведениях А.И. Куприн, В.В. Крестовский, И.И. Панаев, А.М. Ремизов, Ф.М. Достоевский.

Находясь вне заведения, проститутки должны были «употреблять в возможно меньших количествах белила и румяна, равно пахучие помады, масла и духи». Женщинам легкого поведения запрещалось прогуливаться в Пассаже, на Невском, Литейном, Владимирском, Вознесенском проспектах, на Большой и Малой Морских улицах.

Если женщина после решения врачебно-полицейского комитета о привлечении ее в качестве проститутки не являлась к осмотрам, то она привлекалась к административной ответственности мировым судьей на основании ст. 44 Устава о наказаниях. К такой же ответственности привлекались и те женщины, которые уже состояли под надзором, но не являлись к медицинским осмотрам.

При Императоре Николае II Уголовное уложение 1903 г. стало предусматривать ответственность за некоторые деяния, связанные с проституцией. Так в ст. 526 Уложения устанавливалась ответственность за вовлечение лица женского пола путем применения насилия над личностью, угрозы убийством, тяжким или тяжким телесным повреждением потерпевшей или члена ее семьи или посредством обмана, или злоупотребления своей властью над этим лицом, или с использованием беспомощного положения, или зависимости лица от виновного. За совершение этого преступления было предусмотрено наказание в виде лишения свободы в тюрьме на срок не менее трех месяцев. Если склонение к занятию проституцией сопровождалось выездом за пределы России, то виновное лицо подлежало отбыванию наказания в исправительном доме на срок не свыше трёх лет.

В ст. 527 Уложения говорилось, что лицо мужского пола, занимающееся в виде промысла из корыстных соображений сутенерством в отношении женщины, находившейся в зависимом от него положении или с использованием ее беспомощного состояния, подлежало тюремному заключению. Такое же наказание назначалось лицу, виновному в вербовке из корыстных соображений в виде промысла лиц женского пола для занятия проституцией в притонах разврата.

Ст. 529 Уложения устанавливала наказание в виде тюремного заключения для лиц, принимающих «на работу» в притоны разврата женщин моложе 21 года, или же тех, кто виновен в удержании в притонах женщин, желающих оставить этот промысел.

С конца XIX в. в прессе и обществе началась кампания по борьбе с проституцией, совпавшая с развитием общемирового процесса либерализации половой морали. В результате число публичных домов стало сокращаться: в 1883 их было 146, в 1889 — 82, в 1897 — 69, в 1909 — 32 с 322 женщинами. К 1917 г. легальных публичных домов в Петербурге почти не осталось, но одновременно выросло число нелегальных проституток-одиночек (в 1914 официально учтено около 2 тысяч, ещё больше было тайных проституток).

В годы Первой мировой войны тайная проституция в Петрограде получила особое развитие. Они промышляли в чайных, кухмистерских, трактирах. 

Тайная проституция еще больше, чем «бланковая», была связана с преступным миром: сутенерами, притоносодержательницами, ворами. Женщины, активно промышлявшие торговлей телом, но не состоящие на учете Врачебно-полицейского комитета, оказывались наиболее подверженными венерическим заболеваниям. И даже поставленные на учёт после длительного срока занятий тайной проституцией, эти женщины по-прежнему старались всячески уклониться от систематических обследований. Именно они являлись основными разносчицами сифилиса в столице, и число заболевших все возрастало. Если в 1910 г. среди проституток сифилитички составляли 52,7%, то в 1914 г. этот показатель возрос до 76,1 %. 

В начале ХХ в. под влиянием либеральной демагогии стало «неприличным» осуждать проститутку, которую изображали «жертвой» существующего строя. Немаловажную роль сыграли в этом и так называемые «прогрессивные» российские писатели А.И. Куприн, Л.Н. Толстой и др. 

Вопросы охраны здоровья и прав проституток поднимались представителями врачебно-правовой общественности. Эта идея была поддержана и профессором Томского университета Е.С. Образцовым на съезде сифилидологов в Санкт-Петербурге в ноябре-декабре 1896 г. Члены Врачебно-полицейского комитета Санкт-Петербурга так же пытались отрегулировать эту ситуацию, предлагая, например, в 80-х гг. Х1Х в. создать специальные солдатские публичные дома с предварительным осмотром клиентов.

Все эти начинания натолкнулись, однако, на мощное сопротивление «демократически» настроенной общественности. С конца XIX в. развернулась борьба с публичными домами любых рангов, совпавшая по времени с развитием общемирового процесса либерализации половой морали, что в целом повлияло на сокращение рядов профессиональных проституток. Следует отметить, что вынужденная легализация проституции была весьма удобной с точки зрения контроля государства.

В защиту существования публичных домов выступал врач Санкт-Петербургского врачебно-полицейского комитета К.Л. Штюрмер. На первом съезде по борьбе с сифилисом он доказывал, что существование публичных домов в стране в целом, необходимо по нескольким причинам. Во-первых, в них, по сравнению с одиночной и тайной проституцией, низкий процент заболеваемости венерическими болезнями. Во-вторых, в публичных домах легче осуществлялся медицинский надзор.

Следует отметить, что проституция была общеевропейским явлением, а не исключительно российским. Она существовала во Франции, Англии, Германии. В конце 1909 г. Государственный совет и Государственная дума одобрили новый закон, касавшийся проституции. В нем много положений, заметно расширявших права публичных женщин, но, конечно, не в общегражданском, а в специфическом, в определенной степени, профессиональном смысле. Следует отметить, что эти нововведения основывались на действовавших ранее «подзаконных актах», касавшихся прежде всего функций Врачебно-полицейского комитета. Это относилось, в частности, к вопросу о праве проститутки не обслуживать мужчину без указания причин отказа.