Император Николай II и основание города и порта на Мурмане
Император Николай II, еще будучи Цесаревичем, был, по свидетельству Великого Князя Константина Константиновича «большим сторонником Мурмана». Об этом же свидетельствует и С.Ю. Витте, который утверждал, что Государь, принимая его с первым докладом, спросил: «А где находится Ваш доклад о поездке на Мурман? Верните мне его». Речь шла о докладе Витте Александру III, сделанному незадолго до смерти Императора по вопросу о сооружении нового военного порта для русского флота на Севере. Руководители Морского ведомства во главе с морским министром адмиралом Н.М. Чихачёвым, предлагали создать военно-морскую базу на Балтике в Либаве. 15 января 1890 г. Александр III поставил на полях доклада генерал-адмирала, в котором предлагалось создания военного порта в Либаве, резолюцию: «Согласен». Весной 1890 г. в Либаве начались строительные работы.
Однако Александр III не оставил планы о строительстве порта на Мурмане. В 1894 г. он послал туда комиссию во главе с Витте подыскать нужную гавань для «главной морской базы» русского военного флота. В поездке на Мурман Витте сопровождали специалисты морского дела И.И. Кази, А.Г. Конкевич, железнодорожный деятель С.И. Мамонтов, архангельские чиновники и моряки. Изо всех осмотренных бухт Мурманского побережья наилучшей оказалась Екатерининская гавань, которая, по словам Витте была «замечательна «как по своему объему, полноводью, так и по своей защищенности». По возвращению в Петербург Витте подал Александру III обстоятельный отчет о поездке. В нем говорилось, что благодаря тёплому течению Гольфстрим мурманские бухты не замерзают зимой, они весьма глубоководны, расположены вблизи Европы, из Мурмана открывается свободный выход в океан. Витте был убеждён, что Мурман — идеальное место для военно-морской базы и предлагал: 1) эту базу устроить в Екатерининской гавани; 2) провести к ней от Петербурга двухколейную железную дорогу; 3) построить на Мурмане мощную электростанцию. К своему докладу Витте приложил особую записку «Либава или Мурман?», в которой обосновал преимущества Екатерининской гавани перед балтийским портом в случае возникновения войны с Германией. Александр III проявил живой интерес к этой записке и даже стал посылать военные суда для охраны Кольского полуострова от иностранных браконьеров. Но резолюции своей на докладе Витте Царь не поставил, а вскоре он скончался.
В своих мемуарах Витте писал, что он доложил Николаю II, «что доклада этого его покойный отец мне не возвращал. Тогда Государь сказал мне, что доклад этот ему читал (или показывал) покойный Император ещё в Беловежском дворце и что на докладе этом Императором Александром III сделаны некоторые резолюции. Я снова подтвердил, что доклада этого я обратно не получал. Николай II был очень этим удивлён и сказал, что непременно его разыщет».
Между тем, Николай II был хорошо ознакомлен с докладом Витте задолго до того, как министр финансов попал к нему на аудиенцию. В своём дневнике от 24 июля 1894 г. Великий Князь Константин Константинович писал: «Я передал Ники о своём разговоре с министром финансов Сергеем Юльевичем Витте, с которым встретился в Петергофе после завтрака на балконе. Министр недавно вернулся из поездки в Архангельск и на Мурман».
Так, что Государь в комментариях Витте по этому вопросу не нуждался. Однако последний утверждает, что через неделю Царь снова принял его, и согласно ему, сообщил ему, что обнаружил доклад и «считает необходимым привести [его] в исполнение и прежде всего главную мысль доклада — о том, чтобы устроить наш морской опорный пункт на Мурмане, в Екатерининской гавани. Затем Государь говорил о том, что не следует осуществлять проекта грандиозных устройств в Либаве». Николай II якобы хотел «немедленно объявить указом о том, что основной военный порт должен быть устроен на Мурмане в Екатерининской гавани». Но от такого поспешного шага, утверждал Витте, Государя отговорил он сам, так как опасался семейного скандала в Доме Романовых, ибо дядя Царя Великий Князь Алексей Александрович был горячим «партизаном устройства порта в Либаве». Но через 2-3 месяца после этой аудиенции, как утверждает Витте, он прочёл в «Правительственном вестнике» Указ Императора Николая II о том, что он считает необходимым сделать нашим главным опорным пунктом Либаву, построив там порт имени Императора Александра III. Витте объяснял такую резкую перемену в позиции Царя тем, что на него оказал сильное влияние Великий Князь Алексей Александрович, заставивший Николая II «подписать такой указ, который совершенно противоречит его взглядам и взглядам его покойного отца». Витте утверждал, что об этом «шантаже» и «давлении» Великого Князя он узнал со слов председателя Комиссии по развитию в России судоходства и торговли М.И. Кази, которому, в свою очередь, об этом поведал Великий Князь Константин Константинович. Алексей Александрович, якобы, поставил вопрос таким образом, что если Государь не подпишет указа по Либаве, то он почтёт себя крайне обиженным и должен будет отказаться от поста генерал-адмирала.
Интерпретация Витте обстоятельств вокруг морского порта сильно отличается от реальных событий. Государь действительно был сторонником военного порта на Мурмане, но он не был авантюристом. Он хотел всестороннего анализа ситуации, чтобы принять взвешенное и продуманное решение. В конце 1894 г. предложения Витте рассматривала «Комиссия по проведению железных дорог на севере России» под председательством товарища министра путей сообщения, почетного академика российской Академии наук инженер-генерала Н.П. Петрова. Комиссия, обосновывая необходимость магистрали, акцентировала внимание на стратегической важности как военного порта на Мурмане, так и железной дороги, которая могла связать Мурманское побережье Баренцева моря с центром России. Конечным пунктом дороги комиссией была выбрана Екатерининская гавань. Однако комиссия высказалась за преждевременность реализации этого проекта. На состоявшемся её заседании, представитель военного министерства генерал-майор В.У. Соллогуб заявил: «В настоящее время Мурманский берег является местом почти совершенно незаселенным. Устройство военного порта в подобной местности потребовало бы от государства огромных денежных затрат. Если на Мурмане создадутся экономические интересы, если он населится, разовьёт свои промыслы, торговлю, то, несомненно, вслед за экономическими интересами явятся и заботы об охране этих интересов, как со стороны военного ведомства, так и со стороны морского. Начинать же с устройства военного порта — рискованно и преждевременно».
Следует признать, что в решении комиссии было много убедительных аргументов. Либава как коммерческий порт был известен уже в XIII столетии, а в конце XVII века проводились работы по улучшению порта и гавани. В конце 1870-х гг. была построена Либаво-Роменская железная дорога. 4 января 1894 г. на месте портовые инженеры осуществили разбивку первого портового района — Либавского адмиралтейства. Были расчерчены места расположения доков, а уже ближе к весеннему сезону 1894 г. происходило интенсивное бурение скважин. К тому же рядом с местом работ находился город Либава, имевший железнодорожное сообщение с центром страны. Бросать всю эту работу и начать ее заново в далёком, практически недоступном и незаселённом Мурмане в тех условиях было бы авантюрой, на которую Император Николай II не пошёл и повелел «вновь создаваемый близ города Либавы военный порт наименовать портом Императора Александра III».
Таким образом, вопреки утверждениям Витте, ситуация вокруг Мурмана и Либавы сводилась к следующему: 1) Император Александр III утвердил план строительства военного порта именно в Либаве. По поводу Мурмана он лишь указал на необходимость дальнейшего изучения этого региона для возможного будущего строительства там военного порта. 2) 5 декабря 1894 г. Император Николай II издал Указ не о строительстве нового военного порта в Либаве, а о присвоении ему имени Императора Александра III. Поэтому якобы «шантаж» Великого Князя Алексея Александровича терял всякий смысл. 3) Продолжение строительства порта в Либаве вовсе не означало, что Царь отказался от планов освоения Мурмана. Было решено построить в Екатерининской гавани коммерческий порт, который дал бы возможность развивать край. В апреле 1896 г. Государственный Совет ассигновал на сооружение порта на Мурмане 400 тыс. руб., причем 135 тыс. выделялись сразу для начала работ. Ведение дел поручили строительному отделению Архангельской казенной палаты, а руководство стройкой — архангельскому губернатору А.П. Энгельгардту. По смете предполагалось израсходовать на строительство жилых домов 147085 рублей, на расчистку местности — 30 тыс. рублей, на устройство пристани и набережной — 30 тыс. рублей, на благоустройство городского поселения — 25 тыс. рублей, на транспортные расходы — 40 тыс. рублей.
7 июня 1899 г. Николай II утвердил следующее мнение Государственного Совета: «Городскому поселению и порту при Екатерининской гавани присвоить название «Александровск», а Кольский уезд в нынешних его границах переименовать в Александровский». В новом административном центре края были построены здания полицейского управления, камера мирового судьи, арестный дом. Шесть домов, построенных казной, предназначались для частных поселенцев. Сооружены были также общественные бани, аптека при больнице и флигель для медицинского персонала, здание для машин электрического освещения, водопровод, дамба, гостиница.
С началом Первой мировой войны значение незамерзающего порта в Заполярье стало для России жизненно необходимым. Ещё в начале войны Николай II понимал эту опасность. Для приёма кораблей союзников готовился порт Владивостока. Осенью Николай II назначил командующим Приамурским военным округом генерала от артиллерии А.Н. Нищенкова, который пользовался доверием Государя. При назначении Николай II сказал ему, что теперь «он будет спокоен за этот важный теперь округ». Нищенков вспоминал, что слова Царя он понял в полной мере лишь тогда, когда «закрылись все пути в Россию и после Архангельска осталась только одна дверь, через которую можно было доставлять в Россию боевые припасы — Владивосток». 15 марта 1915 г. лорд А. Китченер во время беседы с Великим Князем Михаилом Михайловичем высказывал обеспокоенность тем, что «на Владивосток идти слишком далеко». Поэтому английское правительство заявило о невозможности военных поставок в Россию до наступления оттепели.
30 декабря 1914 г. вопрос о прокладке рельсового пути на Мурман рассмотрел Совет министров, а 1 января 1915 г. он был окончательно утвержден Императором Николаем II. 10 февраля 1915 г. состоялось решение о выделении первого кредита на строительство Мурманской железной дороги и вскоре по всей ее трассе развернулись грандиозные по своим масштабам работы. Выбор места для порта был утвержден 21 февраля 1915 г. Конечная точка Мурманской железной дороги была обозначена постановкой столба 15 марта того же года. К концу апреля 1916 г. прокладка рельсового пути от Семенова до Кандалакши была закончена, в августе было открыто постоянное движение товарных поездов, и с этого времени в этом направлении пошел поток грузов. 29 июня 1916 г. министр путей сообщения А.Ф. Трепов подал Императору Николая II доклад «По поводу учреждения на Мурманском побережье города». В нем он писал, что «сооруженный ныне порт на Мурмане никогда не замерзающий, доступный для самых больших и глубокосидящих океанских судов и самый близкий к Англии и Америке по времени морского перехода, явится тем давно желанным выходом нашей торговли через бассейн Атлантического океана на мировой рынок… При таких условиях новый Северный железнодорожный путь обещает ныне же вызвать к жизни крупный населенный пункт на Мурмане с характером торгового города». На следующий день Государь одобрил этот доклад. Город предложили назвать в честь Императора Николая II, однако, Государь утвердил название Романов-на-Мурмане. Официальным актом основания города стала торжественная церемония закладки храма во имя св. Николая Мирликийского, которая состоялось 21 сентября (4 октября) 1916 г. На ней присутствовали министр путей сообщения статс-секретарь А.Ф. Трепов, морской министр адмирал И.К. Григорович, архангельский губернатор С.Д. Бибиков, члены Государственного совета и Государственной думы, руководители строительства, духовенство, чиновники, местные жители. Освящал закладку архиепископ Архангельский Нафанаил (Троицкий).