Император Николай II и Финляндский вопрос
Особый статус Великого Княжества Финляндского создавал предпосылки для возникновения сепаратистских настроений у местной политической элиты. Эти настроения во многом были вызваны экономическими интересами местной буржуазии, в основном шведского происхождения. Благодаря существующей таможенной «вилке», они закупали сырье в Империи по «внутренним» ценам, а перепродавали его беспошлинно на Запад по «внешним».
На территории Княжества действовали самостоятельные воинские формирования, которые к началу ХХ в. насчитывали 100 тыс. человек. Процент русского населения в Финляндии был не более 0,2 %. Император Александр III считал необходимым упразднить финляндскую монету, почту и таможню, соединив их с «общеимперской системой», но сделать этого не успел. Таким образом, финляндский вопрос стал очередной нерешённой проблемой, «переданной» Императору Николаю II по «наследству». В отличие от фантазий С.Ю. Витте, склонного приписывать Николаю II какое-то особое расположение и доверие к финляндскому сейму, Государь стремился в корне изменить ситуацию в Великом Княжестве, которую он считал опасной для интересов Империи.
29 мая 1898 г. Николай II имел продолжительную беседу по поводу положения в Великом Княжестве Финляндском с генералом от инфантерии Н.И. Бобриковым. В конце беседы, Государь объявил генералу, что назначает его финляндским генерал-губернатором. 18 августа Бобриков обрисовал Царю ситуацию в Финляндии: полное отсутствие русских в сенате, статс-секретариате, управлении генерал-губернатора, в университете и кадетском корпусе. Бобриков изложил Николаю II свою программу действий: объединить финляндскую армию с Российской; упразднить статс-секретариат Великого Княжества; кодифицировать финляндские законы; перевести на русский язык деятельность сената, учебных заведений и администрации; предоставить российским подданным возможность служить в учреждениях Великого Княжества без ограничений; упразднить особые таможенное и финансовое ведомства; учредить официальную правительственную русскую газету.
Государь полностью одобрил программу Н.И. Бобрикова, которому писал: «Получили мы с Вами наследство в виде уродливого криво сросшегося дома, и вот выпала на нас тяжёлая работа — перестроить это здание или, скорее всего, флигель его, для чего, очевидно, нужно решить вопрос: не рухнет ли он при перестройке? Мне думается, что нет, не рухнет, лишь бы были применены правильные способы по замене некоторых устаревших частей новыми и по укреплению всех основ надёжным образом».
30 сентября в Гельсингфорсе Н.И. Бобриков заявил представителям генерал-губернаторства и сената: «Россия едина и нераздельна, как един и неразделен её Императорский Престол, под сенью которого Великое Княжество достигло своего современного благосостояния». 3 февраля 1899 г. последовал Высочайший манифест, в котором констатировалось: «Оставляя в силе существующие правила об издании местных узаконений, исключительно для нужд Финляндского края относящихся, Мы почли необходимым предоставить Нашему усмотрению ближайшее указание предметом общеимперского законодательства». Вместе с манифестом были утверждены Основные положения, по которым законодательная власть по вопросам общегосударственного значения была передана от финского сейма Государю Императору.
6 февраля 1899 г. манифест был опубликован финляндским сенатом, однако, сенаторы решили послать Царю прошение, чтобы он заявил, что он не имел в виду ущемления конституционных прав Финляндии и дал возможность сейму рассмотреть новый законопроект. С этой просьбой к Николаю II была отправлена делегация в 500 человек. Государь отказался её принимать и приказал статс-секретарю по делам Финляндии генерал-лейтенанту В.Д. Прокопе объяснить членам депутации, что они должны подать свое прошение в установленном законом порядке. В ответ на это в Финляндии был организован сбор подписей на Высочайшее имя с прошением отменить манифест. Сбор подписей проходил под усиленной агитацией шведско-финской интеллигенции. Император Николай II в письме к В.Б. Прокопе заметил: «Я вижу в этом недобрые поползновения со стороны высших кругов Финляндии посеять недоверие между добрым народом Моим и Мною».
Жизнь в Финляндии стала быстро меняться. Н.И. Бобриков докладывал Государю: «С 1901 года стали упраздняться финские войска, уступившие место русским, стали вводиться в администрацию русские люди; число военных чинов утроилось». С 1901 г. жители Великого Княжества должны были нести военную службу наряду с русскими.
Н.И. Бобриков связывал укрепление русского влияния в Великом Княжестве с ростом роли Православной Церкви. В докладе Николаю II генерал-губернатор отмечал: «Рост успеха Православия, способствуя поддержанию достоинства Империи в глазах народной финской массы, равносилен подъему значения русского имени и русской государственности в крае». При Бобрикове в Финляндии было построено или отремонтировано более десяти православных храмов.
Государь весьма высоко оценивал деятельность Н.И. Бобрикова. «Я постоянно благодарю Бога, — писал он генерал-губернатору, — направившего мой взор на Вас. Действительно, в Вас я получил неоценимого помощника, крайне знающего, усердного, настойчивого, хладнокровного во всех своих действиях. Не имей я Вас в Финляндии, едва ли я справился бы с нынешними сложными делами — говорю я Вам прямо, потому что таково мое глубокое убеждение».
Защищать Бобрикова приходилось не только от финляндских радикалов, но и от влияния при русском Дворе. «Шведской» партии удалось убедить Вдовствующую Императрицу Марию Феодоровну в пагубности проводимой Н.И. Бобриковым политики. Генерал А.Н. Куропаткин свидетельствовал 26 декабря 1902 г.: «Сегодня был в Гатчине. Государыня Императрица Мария Феодоровна более 40 минут вела со мной разговор о финляндских делах. Горячилась и волновалась. Раза два выступали на глазах слёзы».
Ярким представителем «шведской» партии был князь Г.Д. Шервашидзе, состоявший при Марии Феодоровне обер-гофмейстером. Как вспоминал генерал А.Н. Куропаткин: «Князь Шервашидзе, состоявший при Государыне, горячо нападал на существующие порядки в России, <…> особенно нападал на утеснения в Финляндии». Г.Д. Шервашидзе был в тесных контактах с С.Ю. Витте. Под их влиянием Императрица-мать в письмах к сыну называла Бобрикова «лжецом», призывала отправить его в отставку и умоляла не обижать «несчастных финляндцев». Государь ответил Матушке твёрдо и даже жёстко: «Я несу страшную ответственность перед Богом и готов дать Ему отчет ежеминутно, но пока я жив, я буду поступать убежденно, как велит моя совесть. Я не говорю, что я прав, ибо всякий человек ошибается, но мой разум говорит мне, что я должен так вести дело. Не правда ли, дорогая Мамà, было бы несравненно легче сказать Бобрикову, — оставьте их делать, что хотят, пусть все идет по-старому! Сразу восстановилось бы спокойствие, и моя популярность возросла бы выше, чем она теперь. Очень заманчивый призрак, но не для меня!».
После этого инцидента Государь перестал относиться к советам матери с прежним доверием. С.Ю. Витте утверждал в своих воспоминаниях, что Вдовствующая Императрица «уговаривала Государя не травить финляндцев. Её отец, старик, король Датский, дед Государя, писал ему тоже самое. В результате Государь перестал при путешествиях заграницу заезжать к своему деду в Данию. Императрица же Мария Феодоровна постепенно начала терять всякое влияние на своего сына».
В 1903 г. Государь предоставил Н.И. Бобрикову особые полномочия. Между тем финляндские радикалы объявили войну русскому правительству. Активизировались сепаратистские группировки, которые выдвинули лозунг: «Враг России — друг Финляндии». Наиболее опасной из них была сходная по идеологии и методам с эсерами «Партия активного сопротивления», которую возглавлял К. Циллиакус.
Н.И. Бобриков писал генералу А.Н. Куропаткину: «Мне беспрестанно пишут угрозы, и я к ним немного попривык. Буду твердо охранять вверенный мне пост, и как часовой, не сойду с него, во что бы то ни стало. Служа здесь Царю и Родине, готов с радостью сложить голову, не сдавая ни на йоту русских интересов». Утром 3 июня 1904 г. в здании сената в Гельсингфорсе финляндский чиновник Е. Шауман тремя выстрелами из револьвера тяжело ранил генерал-губернатора Н.И. Бобрикова, после чего тут же на месте покончил с собой. Вечером того же дня Николай II получил «скверную весть о том, что в Бобрикова стреляли в здании сената и что он тяжело ранен», а утром следующего дня «с прискорбием узнал, что Бобриков тихо скончался в час ночи! Огромная трудно заменимая потеря!». 8 июня в Сергиевской пустыни под Петербургом состоялись похороны Н.И. Бобрикова, на которых присутствовал Государь и Великий Князь Михаил Александрович.
Убийство Н.И. Бобрикова вызвало у Витте нескрываемую радость, заявив английскому послу Ч. Гардингу, что испытывает в связи со злодеянием чувство облегчения. Убийство Н.И. Бобрикова произошло на фоне идущей полным ходом революционнизации Финляндии. В 1905 г. территория Великого Княжества стала одним из основных плацдармов революционных сил, убежищем для многих революционеров. Таким образом, Государю, несмотря на предпринятые им усилия, не удалось решить финляндскую проблему. В ходе начавшейся революции 1905 г. она встала в полный рост.
