статьи

Финляндия вошла в состав Российской империи в результате Русско-шведской войны 1809 г. До этого Финляндия была составной частью Шведского королевства. Вся полнота административной власти находилась в руках шведского дворянства. Финское население было полуграмотно, развитие страны было в зачаточном и примитивном состоянии. Как провинция Швеции Финляндия никакого самостоятельного государственного управления и сейма, не имела, представители её сословий принимали участие в общем Шведском парламенте.

После вхождения Финляндии в состав Российской империи Император Александр I проявил к ней исключительное благоволение. Она получила статус Великого Княжества с самой широкой автономией. Александр I любил повторять: «Финляндия — не губерния. Финляндия — это государство». 16 марта 1809 г. волей Императора Александра I-го был созван финляндский сейм, который открыл лично государь. Накануне Царь издал манифест о государственном устройстве Финляндии. При открытии сейма Александр I сказал: «Я обещал сохранить ваши коренные законы; ваше собрание здесь удостоверяет исполнение моих обещаний».

В компетенцию сейма было включено четыре вопроса: о войске, налогах, монете и об учреждении правительствующего совета. Финляндская армия формировалась исключительно из местного населения, и финляндцы служили только на территории Княжества, все денежные поступления казны использовались только на нужды самой страны. В 1816 году был учрежден Императорский финляндский сенат. Официальными языками Великого Княжества были русский и шведский языки.

При Императоре Николае I финляндский вопрос не стоял остро, но к середине XIX в. националистические тенденции всё больше набирают в Финляндии силу. Главными противниками русской власти были не собственно финны, а так называемая «шведская партия», которая играла в Княжестве доминирующую роль.

Император Александр II в 1863 г. возобновил работу финляндского сейма, который не собирался со времён его открытия в 1809 году. Открытие сейма, состоявшееся 18 сентября 1863 г., стало крупным событием политической жизни Финляндии. В своём обращении к депутатам, Александр II охарактеризовал Финляндию как государство, в котором воплощён в жизнь принцип конституционной монархии. По указу Императора финский сейм должен был собираться регулярно раз в пять лет.

Однако одновременно с развитием капитализма стал усиливаться и финляндский сепаратизм. 80% экспорта Финляндии незаметно переориентировалось на Западную Европу, до минимума свернув экономические связи с Империей. Вскоре в Петербург стали доходить сведения о том, что в стенах сейма идут разговоры о «культурной Финляндии, насильственно вырванной варварами из семьи европейских народов».

Русская верховная власть при Императоре Александре III фактически не препятствовала ни свободе местной финской прессы, ни автономии в вопросах внутренней жизни. Со вступлением на престол Императора Николая II сепаратистские устремления части финского общества начали стремительно развиваться.

На территории Великого Княжества действовали самостоятельные финские воинские формирования, которые не вписывались в систему вооруженных сил империи. Финские войска насчитывали 100. 000 человек. Ещё Император Александр III хотел их расформировать, но по закону на это требовалось согласие финского сейма, которое тот не давал. Николай II решил покончить с этим недоразумением. Тем более, что в условиях роста финляндского сепаратизма, независимые вооруженные силы представляли для русского государства большую опасность. При этом надо учесть, что из всей империи именно в Финляндии процент русского населения был самым низким (он составлял всего 0,2 %).

Особый статус Великого Княжества Финляндского создавал предпосылки для возникновения сепаратистских настроений у финляндской политической элиты. Эти настроения во многом были вызваны экономическими интересами местной буржуазии, в основном шведского происхождения. Благодаря существующей таможенной «вилке», она закупала сырье в Империи по «внутренним» ценам, а перепродавала его беспошлинно на Запад по «внешним».

На территории Княжества действовали самостоятельные воинские формирования, которые к началу ХХ в. насчитывали 100 тыс. человек, притом, что процент русского населения в Финляндии был не более 0,2 %. Император Александр III считал необходимым упразднить финляндскую монету, почту и таможню, соединив их с «общеимперской системой», но сделать этого не успел. Таким образом, финляндский вопрос стал очередной нерешённой проблемой, «переданной» Императору Николаю II по «наследству». В отличие от очередных фантазий С.Ю. Витте, склонного приписывать Николаю II какое-то особое расположение и доверие к финляндскому сейму*, Государь изначально стремился в корне изменить ситуацию в Великом Княжестве, которую он считал опасной для общеимперских интересов.

29 мая 1898 г. Император Николай II назначил новым финляндским генерал-губернатором генерала от инфантерии Николая Ивановича Бобрикова. Тот обрисовал Царю ситуацию в Финляндии: полное отсутствие русских в сенате, статс-секретариате, управлении генерал-губернатора, в университете и кадетском корпусе. Бобриков изложил Николаю II свою программу действий: объединить финляндскую армию с Российской; упразднить статс-секретариат Великого Княжества; кодифицировать финляндские законы; перевести на русский язык деятельность сената, учебных заведений и администрации; предоставить российским подданным возможность служить в учреждениях Великого Княжества без ограничений; упразднить особые таможенное и финансовое ведомства; учредить официальную правительственную русскую газету.

Государь полностью одобрил эту программу. Напутствуя нового генерал-губернатора, Николай II писал: «Получили мы с Вами наследство в виде уродливого криво сросшегося дома, и вот выпала на нас тяжёлая работа — перестроить это здание или, скорее всего, флигель его, для чего, очевидно, нужно решить вопрос: не рухнет ли он при перестройке? Мне думается, что нет, не рухнет, лишь бы были применены правильные способы по замене некоторых устаревших частей новыми и по укреплению всех основ надёжным образом».

30 сентября в Гельсингфорсе Н.И. Бобриков заявил представителям генерал-губернаторства и сената: «Государю нашему известна преданность к Нему финляндского народа, но Его Императорское Величество также осведомлен, что, к сожалению, в крае распространено превратное толкование тех начал, на которых зиждутся отношения Финляндии к Империи. Под вредным влиянием этих толкований, среди некоторых финляндцев не всегда проявлялось должное сочувствие к мерам, направленным к скреплению уз, связывающих край с остальными частями Российской державы. Россия едина и нераздельна, как един и неразделен её Императорский Престол, под сенью которого Великое Княжество достигло своего современного благосостояния». 3 февраля 1899 г. последовал Высочайший манифест и Основные положения, по которым законодательная власть по вопросам общегосударственного значения была передана от финского сейма Государю Императору.

6 февраля 1899 г. манифест был опубликован финляндским сенатом, однако, сенаторы решили послать Царю прошение, чтобы он дал возможность сейму рассмотреть новый законопроект. Получив отказ, по всей Финляндии был организован сбор подписей на Высочайшее имя с прошением отменить манифест. Сбор подписей проходил под усиленной агитацией шведской интеллигенции. Император Николай II в письме к В.Б. Прокопе заметил: «Я вижу в этом недобрые поползновения со стороны высших кругов Финляндии посеять недоверие между добрым народом Моим и Мною». Несмотря на это, реформирование управления Великого Княжества Финляндского продолжалось.

Н.И. Бобриков докладывал Государю: «С 1901 года стали упраздняться финские войска, уступившие место русским, стали вводиться в администрацию русские люди; число военных чинов утроилось». С 1901 г. жители Великого Княжества должны были нести военную службу наряду с русскими. Н.И. Бобриков связывал укрепление русского влияния в Великом Княжестве с ростом роли Православной Церкви. Государь высоко оценивал деятельность Н.И. Бобрикова. Он писал генерал-губернатору: «Я постоянно благодарю Бога, направившего мой взор на Вас. Действительно, в Вас я получил неоценимого помощника, крайне знающего, усердного, настойчивого, хладнокровного во всех своих действиях. Не имей я Вас в Финляндии, едва ли я справился бы с нынешними сложными делами — говорю я Вам прямо, потому что таково мое глубокое убеждение».

Защищать Н.И. Бобрикова Царю приходилось не только от финляндских радикалов, но и от влияния «шведской» партии при русском Дворе, которой удалось убедить Вдовствующую Императрицу Марию Феодоровну в пагубности проводимой Н.И. Бобриковым политики. 26 декабря 1902 г генерал А.Н. Куропаткин записал в дневник: «Сегодня был в Гатчине. Государыня Императрица Мария Феодоровна более 40 минут вела со мной разговор о финляндских делах. Горячилась и волновалась. Раза два выступали на глазах слёзы».

Ярким представителем «шведской» партии был князь Г.Д. Шервашидзе, состоявший при Марии Феодоровне обер-гофмейстером. Как вспоминал генерал А.Н. Куропаткин: «Князь Шервашидзе, состоявший при Государыне, горячо нападал на существующие порядки в России, <…> особенно нападал на утеснения в Финляндии». Г.Д. Шервашидзе был в тесных контактах с С.Ю. Витте. Под их влиянием Императрица-мать в письмах к сыну называла Бобрикова «лжецом», призывала отправить его в отставку и умоляла не обижать «несчастных финляндцев». Государь ответил Императрице-матери твёрдо и даже жёстко: «Я несу страшную ответственность перед Богом и готов дать Ему отчет ежеминутно, но пока я жив, я буду поступать убежденно, как велит моя совесть. Я не говорю, что я прав, ибо всякий человек ошибается, но мой разум говорит мне, что я должен так вести дело. Не правда ли, дорогая Мамà, было бы несравненно легче сказать Бобрикову, — оставьте их делать, что хотят, пусть все идет по-старому! Сразу восстановилось бы спокойствие, и моя популярность возросла бы выше, чем она теперь. Очень заманчивый призрак, но не для меня!».

После этого инцидента Государь перестал относиться к советам матери с прежним доверием. С.Ю. Витте утверждал в своих воспоминаниях, что Вдовствующая Императрица «уговаривала Государя не травить финляндцев. Её отец, старик, король Датский, дед Государя, писал ему тоже самое. В результате Государь перестал при путешествиях заграницу заезжать к своему деду в Данию. Императрица же Мария Феодоровна постепенно начала терять всякое влияние на своего сына».

Между тем финляндские радикалы объявили войну русскому правительству. Активизировались сепаратистские группировки, которые выдвинули лозунг: «Враг России — друг Финляндии». Наиболее опасной из них была сходная по идеологии и методам с эсерами «Партия активного сопротивления», которую возглавлял К. Циллиакус. В 1903 г. Государь предоставил Н.И. Бобрикову особые полномочия. Сам Н.И. Бобриков писал генералу А.Н. Куропаткину: «Мне беспрестанно пишут угрозы, и я к ним немного попривык. Буду твердо охранять вверенный мне пост, и как часовой, не сойду с него, во что бы то ни стало. Служа здесь Царю и Родине, готов с радостью сложить голову, не сдавая ни на йоту русских интересов». Эти слова оказались пророческими: утром 3 июня 1904 г. в здании сената в Гельсингфорсе финляндский чиновник Е. Шауман тремя выстрелами из револьвера Н.И. Бобриков был смертельно ранен и утром следующего дня скончался. Узнав об этом Император Николай II занес в дневник: «С прискорбием узнал, что Бобриков тихо скончался в час ночи! Огромная трудно заменимая потеря!». 8 июня Государь присутствовал на похоронах Н.И. Бобрикова в Сергиевской пустыни под Петербургом.

Убийство Н.И. Бобрикова произошло на фоне идущей полным ходом революционизации Финляндии. В 1905 г. территория Великого Княжества стала одним из основных плацдармов революционных сил, убежищем для многих революционеров. Таким образом, Государю, несмотря на предпринятые им усилия, не удалось решить финляндскую проблему. В ходе начавшейся революции 1905 г. она встала в полный рост.