Личности

Среди представителей кавказских народов были те, кто сразу понял, что присоединение к России несёт им справедливые законы, мир от вековой кровной вражды, прогресс и процветание. Они старались помогать русским, чтобы скорее закончилась терзавшая край бессмысленная кровопролитная война.

Чеченец Арцу Чермоев родился в 1825 году. В 16 лет его наняли переводчиком при штабе Кавказской армии. С тех пор мусульманин Чермоев до конца жизни верой и правдой служил Белому царю.
Неся службу в рядах туземной милиции и отражая нападения своих соплеменников, не желавших признавать власть России, Чермоев быстро продвигался в чинах. К окончанию Кавказской войны он был уже подполковником, награждён орденами Свв. Анны, Владимира и Георгия. В 1871 году ему был присвоен генеральский чин.

Когда в 1877 году началась русско-турецкая война, Чермоев командовал иррегулярной чеченской милицией и отличился в нескольких сражениях. Турки через своих засланных агитаторов возбуждали чеченцев подняться против русской власти. В Чечне началось восстание. Тогда командование Кавказской армии отрядило на успокоение своих соотечественников Чермоева. Чеченский генерал императорской армии отлично справился с делом, почти без кровопролития, одним моральным авторитетом успокоив чеченцев.

В декабре 1877 года император Александр II наградил Арцу Чермоева орденом Св. Станислава 1-й степени с мечами. Чермоев до самой смерти (1895) оставался на службе.

#ЛицаИмперии

Личности

Николай Павлович Боголепов, российский министр народного просвещения в годы правления последнего императора Николая II, погиб в результате террористического акта. Личность его до сих пор вызывает жаркие дискуссии историков.

«Петербург. В среду 14 февраля во втором часу дня в приемной комнате министра Народного Просвещения, в здании Министерства, во время обхода тайным советником Боголеповым просителей, один из них, гомельский мещанин Петр Карпович выстрелом из револьвера нанес министру рану в шею».

Этот текст появился в газете «Московские ведомости» от 14 февраля 1901 года в разделе «Телеграммы Российского агентства». Пострадавший, упоминаемый в сообщении — Николай Павлович Боголепов, российский министр народного просвещения в годы правления последнего императора Николая II.

Учёные-историки противоречиво оценивают личность Николая Павловича. Те, кому ближе идеи марксизма-ленинизма, считают его ярым монархистом, антилибералом и противником прогрессивных идей. Приверженцы имперского взгляда на историю оправдывают его достаточно жёсткую позицию по отношению к революционно настроенным студентам. Но и первое, и второе мнение — это лишь два полюса всей информации о цельной, многогранной, деятельной личности Боголепова.

Родился Николай Павлович 27 ноября (9 декабря) 1846 года во Владычной слободе города Серпухова. Отец его — Павел Андреевич Боголепов — происходил из семьи православного священника, а на момент рождения Николая служил квартальным надзирателем в городе. Будучи уже человеком зрелым, в 1895 году Николай Павлович напишет об отце так: «Вспоминая теперь его открытый, симпатичный облик, я могу отметить в нем: сильно развитое чувство долга, бесстрашие в опасностях служебной деятельности и частной жизни, строгость к подчиненным, не исключая и своих детей, но вместе с тем и большую доброту, которая выражалась, между прочим, в том, что он с очень ранней юности и до конца своих дней был помощником многочисленной нуждающейся родни».

Эмилия Карловна (урожденная Фильгабер) — мать будущего министра, несмотря на то, что по крови была немкой, тем не менее, получив традиционно русское воспитание, была человеком не только образованным, но и искренне любящим Россию. В своих воспоминаниях Николай Павлович о ней говорил кратко, но ёмко: «Она была первою моею учительницей по всем предметам начального образования».

Младший брат Николая Михаил вошёл в историю российского просвещения как высокопрофессиональный педагог и журналист. Ряд его статей помещен в Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.

Основное начальное обучение дети семьи Боголеповых, в том числе и Николай, получили от лучшего на тот момент серпуховского учителя Митрофанова, выпускника филологического факультета Императорского Московского университета. Об этом периоде Николай Павлович вспоминал: «Уроки его были и интересны, и серьезны. Он систематически восставал против неосмысленного заучивания уроков, которое тогда было в ходу. Я считаю себя очень обязанным этому почтенному и доброму, хотя и строгому учителю. Во время домашнего ученья я был очень ленив. Я оценил его приемы преподавания позже, в гимназии, когда мог сравнивать свою подготовку с подготовкою других учеников».

В возрасте 11 лет Николай вышел в самостоятельную жизнь. Из родительского дома он отправился в Москву на дальнейшее обучение в 1-ю Московскую гимназию. Перспективного, с хорошей домашней подготовкой ученика зачислили пансионером сразу во второй класс. И уже через два месяца он заслужил право занять в классе место первого ученика. Гимназию юноша окончил в 1864 году с золотой медалью. Директор учебного заведения М. А. Малиновский в письме историку С.М. Соловьеву спустя десятилетие напишет: «Самым дорогим из дорогих воспоминаний является памятование о светлых личностях, вышедших из гимназии, подобных гг. Боголепову, Соловьеву, Писемскому и других».

Далее Николай Павлович окончил юридический факультет Московского университета, получив степень кандидата, служил в Сенатской канцелярии. С 1869-го по 1872-й годы был профессорским стипендиатом юридического факультета и одновременно работал репетитором законоведения в Александровском военном училище. В 1871-1873 годах читал курсы законоведения в Демидовском юридическом лицее, потом три года преподавал римское право и римские институции. Защитил диссертацию на тему «Значение общенародного гражданского права в римской классической юриспруденции», был удостоен степени магистра гражданского права и утверждён на должность доцента Московского университета.

Николай Павлович никогда не прекращал своё образование. Он совершенствовался в университетах Швейцарии, Германии и Франции. По возвращении в Россию в 1878 году вернулся на работу в университет. Защитил ещё одну диссертацию по римской юриспруденции.

Боголепов пользовался огромным уважением в научной среде. Его дважды избирали ректором Московского университета: в 1883-1887 и 1891-1893 годах. В 1884 году для российских университетов настали трудные времена: был принят новый устав, который устанавливал предметную систему преподавания, отменял выборность ректоров и деканов. Также повышалась плата за обучение и отменялись корпоративные права студентов. Все эти нововведения были негативно восприняты профессорской и студенческой средой. Но благодаря Николаю Павловичу Боголепову в Московском университете эти реформы прошли достаточно спокойно.

Прошение об отставке на первом сроке руководства университетом Николай Павлович подал по семейным обстоятельствам. Здоровье было подорвано смертью сразу двух его детей. И только спустя 4 года, после рождения дочери, Боголепов снова примет предложение возглавить Московский университет. Это были годы роста революционных настроений среди студентов и преподавателей. Николай Павлович не был ярым противником новых либеральных идей. Более того, как писал русский учёный и общественный деятель М. М. Ковалевский, «в первые годы его ректорства Боголепов оставался прежним добрым товарищем, не выступал с протестами против нашей якобы либеральной агитации и только хлопотал об одном, чтобы наши заявления не попадали в протокол. При случае он умел даже выгораживать кое-кого из товарищей. Когда министру Делянову не понравились лекции Ключевского и он задумал предложить переход ему в Казань, Боголепов сразу остановил эти намерения министра, убедив его, что Троицко-Сергиевская академия не отпустит Ключевского, так как им очень дорожат в духовных сферах».

Тем не менее, во время второго срока на посту ректора Николай Павлович пытался пресекать попытки развития революционного движения в университете. Но, к сожалению, это ему удалось сделать не до конца. Более того, своими решительными действиями он навлёк на себя гнев оппозиционно настроенной части студентов и профессоров. В результате этого Боголепов подал прошение об отставке.

После ухода из университета, в 1895 году он занял предложенную должность попечителя Московского учебного округа, который охватывал одиннадцать губерний Центральной России.

В феврале 1898 года Николая Павловича Боголепова назначают министром народного просвещения. Учитывая бушевавшее в студенческой среде вольнодумие, основное внимание он решил уделить преобразованию начальной и средней школы, а также усовершенствованию системы народных школ. Однако осуществиться этим идеям было не суждено. Министр не получил поддержки ни со стороны императора, ни от правительства. Постепенно Николай Павлович начал тяготиться своей должностью. В письме к брату он писал: «…у меня является жажда освободиться от этого несносного министерского бремени и вздохнуть свободно. Насколько возможно, сохраняя порядочность, я защищаюсь. Был бы очень счастлив, если бы мои противники нашли быстрое средство столкнуть меня, не мучая долго…».

Роковым решением для Боголепова стала поддержка разработанных министром финансов С. Ю. Витте «Временных правил», согласно которым студенты-революционеры отдавались в солдаты. В начале 1901 года Николаем Павловичем было дано указание применить положения «Временных правил» к 183 студентам университета Святого Владимира в Киеве. Это и спровоцировало проведение террористического акта против него.

14 февраля 1901 года бывший студент Московского и Юрьевского университетов Петр Карпович выстрелил в министра просвещения, нанеся ему тяжёлое ранение, после которого, в результате безуспешного лечения, 2 (15 марта) Николай Павлович Боголепов скончался.

Русский православный мир в этот весенний день вспоминает Николая Павловича, отдавая должное его таланту и желанию преобразовать в лучшую сторону окружающую действительность. И несмотря на противоречивость мнений, наиболее верными словами о нём являются воспоминания профессора П. А. Некрасова, написавшего в 1902 году статью в журнал «Русский вестник». В ней автор говорит, что Боголепов «…сознавал крайнюю необходимость переработки нашей государственной и общественной жизни, желал ее обновления всею душой и неуклонно стремился к этой цели всеми силами… сочувствуя лишь тем приемам усовершенствования, которые являются нормальным продолжением и развитием коренных основ русской жизни… верил, что истинная гражданская свобода покоится на таких гражданских законах, которые создаются постепенным историческим процессом и соответствуют устойчивому равновесию действующих живых сил...».

*При подготовке статьи использованы материалы двухтомника В. А. Томсинова «Российские правоведы XVIII-XX веков. Очерки жизни и творчества»

Оригинал https://serp.mk.ru/culture/2020/04/09/pulya-terrorista-v-nachale-khkh-veka-oborvala-zhizn-urozhenca-serpukhova-idei-kotorogo-mogli-by-izmenit-istoriyu.html

Личности

Автор: Петр Мультатули (кандидат исторических наук, биограф Николая II). По материалам А.Ю. Лошакова.

Граф Владимир Николаевич Ламздорф родился 25 декабря 1844 года. Он принадлежал к родовитой дворянской фамилии из Вестфалии, уходящей своими корнями в XIII век. Первым Ламздорфом, многого достигшим в нашей стране, стал Матвей Иванович Ламздорф - участник русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг.; первый губернатор присоединенной к России Курляндии, с 1800 г. - воспитатель великих князей Николая Павловича (будущего Николая I) и Михаила Павловича. Граф Владимир Николаевич Ламздорф гордился своим дедом. Дьяконова считает, что дед Ламздорфа "стал для него самого как бы символом высшего взлета его дворянского рода в России в смысле общественного положения и богатства". Ламздорф отметил в дневнике день 150-летней годовщины со дня рождения своего деда.

Отец В. Н. Ламздорфа, Николай Матвеевич (1804 - 1877), был директором лесного департамента и генерал-адъютантом. Уважая отца, Ламздорф, очевидно, был более привязан к матери Александре Романовне (урожденной Ренни)(1808 - 1873). Она была в его глазах хранительницей домашнего очага, обеспечивавшей семейное благополучие. Ее смерть для графа явилась не просто личной трагедией, а крушением всего мира детства.

Ближайшие родственники Ламздорфа входили в число придворных: его брат Александр (1835 - 1902) был гофмейстером двора, а его племянница Мэри, дочь Александра, была фрейлиной Императрицы Александры Феодоровны, пока не вышла замуж за дипломата Михаила Апполинарьевича Хрептович-Бутенева.

Ламздорф ни разу не был женат и не имел детей. Несмотря на наличие многочисленных родственников и друзей, он ощущал себя весьма одиноким человеком. Недаром в разговоре со своим другом, монахом Пименом (Сипягиным) он признался, что его «почти ничего уже не связывает» с миром, и продолжил: «Вы знаете, что я вижусь только с родственниками, друзьями и с теми, с которыми мой долг и жизнь сами меня заставляют быть в сношении. С мирянами у меня общения нет; им скучно со мной, отшельником, а мне еще тяжелее с ними...». Такое добровольное "отшельничество" - на самом деле просто нелюдимость, не свойственная дипломату. Очевидно граф Ламздорф своим поведением довольно резко выделялся среди коллег. Особенностями его характера можно объяснить то, что он никогда не работал в дипломатических представительствах за границей.

В 1861 г. семнадцати лет от роду, после трех с половиной лет обучения в Пажеском корпусе, Владимир Николаевич Ламздорф был определен на службу в Собственную Его Императорского Величества канцелярию придворным камер пажом. Пять лет спустя в чине титулярного советника он перевелся в департамент внутренних сношений Министерства иностранных дел. За первые десять лет Ламздорф дослужился до чина статского советника и стал первым секретарем канцелярии. После возвращения министра иностранных дел А. М. Горчакова с Берлинского конгресса, он вместе с Н. К. Гирсом, будущим преемником Горчакова, удостоился чести побывать на приеме у императора в Ливадии. С тех пор карьерный рост графа значительно ускорился.

В 1879 г. он стал камергером и управляющим литографией МИД и получил хорошую квартиру в здании министерства на Певческом мосту. С апреля 1881 г. Ламздорф - второй советник министра и действительный статский советник, с сентября 1882 г. - директор канцелярии министерства, а с апреля 1886 г. - первый советник министра. В апреле 1889 г. он стал гофмейстером, что соответствует 3-му классу табели о рангах. Уже будучи министром иностранных дел, он был пожалован в действительные тайные советники (1 апреля 1901 г.) и в статс-секретари его императорского величества (6 мая 1902 г.)

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) сохранились личные документы Ламздорфа, из которых можно узнать о его служебных обязанностях в начале дипломатической карьеры. Это его подорожные, иностранные паспорта и свидетельства об отпусках. Из них мы узнаем, что Ламздорф часто ездил за границу в качестве курьера. Так в августе 1871 г. надворный советник, камер-юнкер Ламздорф был направлен курьером с депешами через Вену в Италию, в апреле 1873 г. - в Берлин, в мае того же года он снова отправился в Берлин. В 1877 г., после нескольких лет перерыва в зарубежных командировках, Владимир Николаевич, еще камер-юнкер, но уже статский советник и 1-ый секретарь канцелярии МИД, отправляется в феврале с депешами в Вену, в июне - через Берлин и Лондон в Париж, а в сентябре - через Берлин в Берн. За эти годы Ламздорф несколько раз уходил в двухмесячный отпуск с августа по октябрь и уезжал в Московскую, Орловскую и Курскую губернии. Об этом сохранились документы за 1872, 1874 и 1875 годы.

О личности графа Ламздорфа имеется целый ряд мемуарных свидетельств. Все они не беспристрастны, но, дополняя друг друга, позволяют неплохо представить себе этого человека. Степень их объективности зависит от многих обстоятельств, и в каждом конкретном случае ее надо оценивать отдельно. Министр финансов С.Ю. Витте, многолетний приятель и политический союзник Ламздорфа в борьбе придворных группировок, писал в своих мемуарах, что он был человеком "в высокой степени рабочим". «Он (Ламздорф) был прекрасный человек, отличного сердца, друг своих друзей, человек в высокой степени образованный...человек очень скромный». Витте называл Ламздорфа "ходячим архивом" МИД. В другой главе своих мемуаров он возвращается к личности Владимира Николаевича и дополняет свою характеристику: «Граф был благороднейшим и во всех отношениях порядочным человеком. Умный, бесконечно трудолюбивый... он отлично знал свое дело. Это не был орел, но дельный человек. Он пользовался уважением всех дипломатов, так как если что говорил, то говорил правду. Человек с изысканными светскими манерами, но не любящий и даже не переносящий общества. В заседаниях он не мог говорить, наедине или в близком кругу всегда выражал свое мнение толково и с большим знанием». Витте пишет, что граф был убежденным монархистом, поэтому готов был мириться с любыми решениями императора и принимать их, даже, если считал ошибочными. После своего перемещения с поста министра финансов, Сергей Юльевич предложил Ламздорфу уйти в отставку. Последний не согласился с этим предложением, мотивируя это тем, что он обязан подчиняться Самодержавному Государю даже, если не согласен с ним.

А.П. Извольский, посол в Японии и в Дании, а позже преемник Ламздорфа на посту министра иностранных дел, в своих воспоминаниях дает не только характеристику личности, но и описание внешнего облика графа: «...человек маленького роста, выглядевший чрезвычайно молодым для своего возраста со светлыми рыжеватыми волосами и маленькими усами, всегда причесанный, завитый и надушенный с большой заботой». Он свидетельствует, что Ламздорф обладал изысканным стилем речи и одевался тоже очень изысканно, со вкусом. Ламздорф, по его словам, - «... работоспособный, скромный, никогда не пренебрегавший своей работой для ведения рассеянного образа жизни», очень образованный и одаренный человек.

Барон М.А. Таубе, юристконсульт в МИД, писал, что граф любил называть себя последним министром "старого режима", подчеркивая, что не принимает никаких модных новых веяний, а остается верен старым принципам, то есть, ему не нравилось необдуманное и стремительное сближение России с Францией в ущерб отношениям с Германией. Граф придерживался в своей политике принципа балансирования между Германией и Францией, потому что поддержание хороших отношений с каждой из этих стран было равно необходимо для России. Он сравнивал себя с человеком, сидящим на двух стульях. Если баланс нарушить, человек упадет на пол. Нарушение баланса в международной политике, по мнению Ламздорфа, приведет к войне и гибели государства. Барон Таубе отмечает, что личные мотивы могли влиять на Ламздорфа при принятии им важных внешнеполитических решений. Барон был уверен, что, если быНиколай II и Вильгельм II пригласили бы его участвовать в акте подписания договора в Бьерке, то он не почувствовал бы себя обиженным и не выступил бы против этого договора.

Таким образом, современники, знавшие нашего героя, сходятся в основных чертах при описании, как его внешности, так и характера, отмечая аккуратность, изысканные манеры, ум, трудолюбие, порядочность, но одновременно застенчивость и нелюдимость. Все мемуаристы сходятся в том, что Ламздорф был отличным канцеляристом, знатоком во многих вопросах, касавшихся его служебных обязанностей, убежденным монархистом. Большинство мемуаристов ставят в вину Ламздорфу его нерешительность, непоследовательность и зависимость от воли монарха и Витте. Что же касается, пожалуй, важнейшего вопроса в данном контексте - ориентации Ламздорфа в европейской политике - то здесь сравнение мемуарных свидетельств показывает, что Ламздорф не был ни последовательным германофилом, ни последовательным франкофилом. Он стремился поддерживать конструктивные отношения с обоими этими враждующими государствами; если же ему приходилось выбирать, чью сторону поддержать, то это определялось не личными предпочтениями министра иностранных дел, а нуждами текущего момента и решением императора, чьи распоряжения министр обязан был выполнять.

Граф Владимир Николаевич Ламздорф был глубоко верующим человеком. Несмотря на свое немецкое происхождение, он исповедовал православие. Граф регулярно посещал богослужения в министерской церкви, Исаакиевском и Казанском соборах. Помимо обычных богослужений и официальных торжественных церемоний он посещал храм и в ответственные для министерства дни, чтобы помолиться за успешное завершение дела: "... я иду совершить обычную в дни доклада молитву в Казанском соборе". О хороших отношениях Ламздорфа с представителями духовенства свидетельствует его обширная переписка. В основном, его корреспондентами являлись монахи из братии Сергиевского монастыря, расположенного близ Петергофа. Он переписывался с архимандритом Афанасием. В архиве сохранились письма графу Ламздорфу еще от целого ряда лиц духовного звания, в том числе от священника Иоанна Сергиева (Кронштадтского), канонизированного Русской Православной Церковью в 1990 году. В письмах представители духовенства поздравляют Ламздорфа с религиозными праздниками, благодарят за пожертвования, а иногда ходатайствуют о приеме того или иного лица на службу в МИД. Как это было тогда распространено, у Владимира Николаевича с юности был духовник.

В личном фонде Ламздорфа в ГАРФ сохранилась его записка. Летом граф часто отдыхал в Сергиевском монастыре, много общался с монахами и послушниками, разделял с ними скромную монашескую трапезу.Архивные документы свидетельствуют о том, что граф Ламздорф активно занимался благотворительностью, тем более что высокое жалование крупного чиновника МИД обеспечивало ему такую возможность: "...На сегодняшний день я получаю 7000 рублей жалованья, 2000 рублей аренды и 1500 рублей за цензуру политических телеграмм; занимаю одну из наиболее обширных квартир министерства..." (дневниковая запись от 1 апреля 1895 г.). Кроме того, Ламздорф имел поместья в Полтавской губернии общей стоимостью более 1 млн. рублей. Граф был членом нескольких благотворительных обществ, куда он вносил пожертвования и членские взносы, не отказывая в помощи и частным лицам.

После отставки Ламздорф был назначен членом Государственного Совета. В 1906 г., как и в прошлые годы, император предоставил на летнее время в распоряжение Ламздорфа западную половину Елагинского дворца. В декабре Ламздорфу был дан отпуск на 4 месяца с сохранением содержания. Граф попросил продлить отпуск еще на 2 месяца в связи с состоянием здоровья, которое не позволяет ему вернуться весной в Петербург. 16 января 1907 г. министр путей сообщения распорядился предоставить графу отдельный салон-вагон для проезда 21 января курьерским поездом N 5 от Петербурга до Варшавы. Местом своего отдыха Ламздорф выбрал Италию, но вернуться оттуда в Россию ему было не суждено. Он умер 6 марта 1907 г. в курортном городке Сан-Ремо. Граф Владимир Николаевич Ламздорф похоронен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге.

Личности